Пророчество не лжёт (СИ)

Увы, добрый учитель не знал, что такие глубинные переживания своего сердца Асока уже давно доверяет не ему и даже не Энакину, а тому, кто сейчас, не думая ни о чем, сидит в здании сената, собираясь лететь на очередные переговоры. Он явно не знал того, что сейчас происходило с Асокой, а если и знал, то не спешил ничего предпринимать, будто желая лично увидеть, как она справится с ударом судьбы. А справлялась Асока с трудом, уже заранее зная, что эта боль потери останется с ней всегда и она вечно будет тосковать по отцу, но рядом с ней в эту секунду был только Энакин. Он тоже слышал сообщение и понял, что нужно лететь, иначе будут проблемы. Но прежде, чем улететь, девушка внезапно кое-что придумала и зайдя в новый и увы последний дом своего отца, без труда нашла на тумбочке, возле его кровати, его любимый значок, который хотела взять себе на память, положив в карман. Но в последний момент, подумав, что он может потеряться, девушка прошла на кухню и взяв небольшое приспособление для розжига плиты, поднесла к нему значок, изображавший символ, похожий на подкову. И когда металл нагрелся до красноты, Асока, закусив нижнюю губу, крепко прижала значок к своему левому плечу. Тело пронзила острая боль, из глаз хлынули слезы, но Тано продолжила держать значок, пока металл не сделался почти холодным. И только когда на плече остался воспаленно-красный подковообразный след, обещавший впоследствии стать очень заметным, даже на её карамельной коже шрамом, она положила значок в карман своего пояса и выйдя из дома, последний раз посмотрела на посёлок. Корабль Асоки остался на центральной площади Мос-Айсли и вместе с двумя учениками на Корусант летели 3РО и Оуэла — сводная сестра Асоки, так же чувствительная к Силе. Ведь никого из родных у девочки не было, а оставаться на Татуине без поддержки близких было очень рисковано и Асока решилась на свой страх и риск попробовать показать её Совету. Однако, в полёте никто не разговаривал, каждый был погружён в свои мысли. Асока думала об отце, о том как ей жить теперь без надежды на встречу и со знанием того, что она теперь совершенно одна против целого мира. Конечно, с ней рядом будут учитель, Энакин, канцлер и эта девочка, за судьбу которой Асока теперь была ответственна, но всё это было не то. Никто из них не заменит папу. Они могут лишь поговорить с ней о её боли и то не все. Мысли перескочили на канцлера и замерли на том, что именно ему она и хочет доверить свои чувства в данный момент, однако рассказать придётся и учителю, вот только об одном придётся умолчать — о том, что Асока устроила в доме старосты. Об этом не должен знать никто. И вовсе не от того, что это серьёзное нарушение Кодекса, куда более серьёзное даже, чем её побег, а потому, что она сама не верила в то, что это было делом её рук. Нет. Она не могла так поступить — убить трёх безоружных людей, которые не только не нападали на неё, а даже не сопротивлялись. Но это случилось и виновата в этом она, Асока и именно ей придётся теперь жить с этим грузом и страхом потери близких, который теперь возрастёт до размеров целой галактики. Энакин размышлял больше о том, что произошло возле могилы, вернее, произошло бы, если бы не звонок. И мысль об этом волновала и тревожила, толкая вновь испытать то пьянящее чувство близости, притом, близости не физической, как таковой, которой так страстно жаждут все подростки и при которой не особенно важно, какая девушка находится рядом. Пусть даже она будет некрасивая или неумная, тот факт, что она девушка и что она рядом, заслонит все недостатки. Нет, тут была близость совсем иная, близость не тела, а именно души, когда мысли идут в одном направлении, когда слышишь биение её сердца рядом со своим, когда её боль ощущается как собственная и ты готов на всё, чтобы избавить её от страданий. Это чувство было новым и от того ещё более острым в его желании укорениться в душе и остаться там. Оуэла же только и думала сейчас, что о том, как попадёт в Орден и что же её там ждало. Она немало слышала о нем и представляла себе как это быть там и иного пути для себя не видела. Но так или иначе, все трое сильно удивились, когда подходя к залу Совета, они, ожидая выговора, на самом деле получили...

====== Глава 32. Новая напасть ======

— Асока Тано — торжественно произнёс Магистр Пло, заметив свою ученицу на входе в Зал — Подойди ко мне.

Асока замерла, предчувствуя упрёки и выяснения причин побега, но нет, Мастер Пло сказал совсем иное, вернее, спросил:

— Что случилось, Асока? Что за беда произошла на твоей родине?

Голос Магистра звучал участливо и в нем было только искреннее сочувствие и желание узнать, в чем дело, а после постараться помочь, чем можно. В этом вообще заключалась сущность натуры Пло, снискавшего себе в Ордене славу самого терпеливого и понимающего Мастера. Если бы он только мог знать, что случилось с его любимицей. Но он только догадывался.