Пророчество орла

— Не все. Но таких, как я, более чем достаточно. Ты провел слишком много времени вдали от Рима, Веспасиан. Очень многие сенаторы лелеют весьма честолюбивые планы. — Его глаза злобно блеснули. — А даже если некоторые этому чужды, того никак нельзя сказать об их женах…

Веспасиан опустил глаза, скрывая тревогу.

— Теперь ты видишь, в чем мое затруднение, — промолвил, подавшись вперед, Нарцисс. — Будь все сенаторы столь же преданы служению Риму, как ты, императору было бы гораздо легче. Но увы, среди них много таких, кто прежде всего склонен служить собственным интересам. И было бы непозволительно дать им возможность узнать, какая судьба уготована всем нам. Уверен, ты способен это понять.

Веспасиан поднял взгляд.

— Пока я лишь понимаю, что мы упускаем возможность взять будущее в свои собственные руки. Предоставить возможность осмыслить его лучшим умам Европы.

— Ага, — подхватил Нарцисс, — только ты забываешь о том, что лучшие умы — это далеко не всегда наилучшим образом ориентированные умы. Да и в любом случае, вероятно, было бы опасно пытаться вершить судьбу Рима, основываясь на текстах, составленных полубезумными мистиками в ту пору, когда этот город был всего лишь селением. На самом деле, скажу я, не так уж важно, что в этих свитках говорится; главное, чтобы нужные люди были осведомлены об их существовании. Тогда они станут бояться того, о чем там может говориться. В этом и состоит их истинная ценность — во всяком случае, для меня и для императора. Ты понял, Веспасиан?

Тот кивнул.

— Отлично, — сказал Нарцисс. — Тогда ты также понимаешь, почему не должен никому о них рассказывать. Сейчас лишь горстка людей знает об их существовании, и я хотел бы до поры сохранить такое положение.

Веспасиан улыбнулся.

— Естественно, ты был бы не прочь использовать содержание свитков для укрепления собственного положения.

В глазах Нарцисса промелькнул гнев.

— Я служу императору Клавдию, — заявил он. — Так же, как и ты. А содержание свитков буду использовать для пущей его безопасности.

— Я весьма тронут твоей непреклонной верностью, Нарцисс. И не сомневаюсь в том, что, применяя полученные знания, ты проявишь полнейшее бескорыстие.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Нарцисс накрыл свитки руками и продолжил:

— Я не хочу оскорблять тебя, требуя торжественной клятвы. Просто прошу понять, что стабильность Империи зависит от сохранения тайны. Думаю, мы договорились?

— Думаю, если бы мы не договорились, меня бы тихонько устранили?

— Естественно. Да так, будто ни тебя, ни рода твоего и вовсе не существовало.

— Тогда мы договорились…

Нарцисс улыбнулся.

— Спасибо. А ты, Вителлий?

Тот сразу же кивнул.

Нарцисс перевел взгляд на Катона, и молодой командир ощутил холодок страха: уж от него-то, в его положении, избавиться и вообще ничего не стоило. Тем не менее он нашел в себе смелость выпрямиться и встретить взгляд императорского секретаря.

— Центурион, я не без интереса ознакомился с твоим послужным списком. Ты многообещающий командир. Правда, твоя служба императору не всегда достойно вознаграждалась.

«Это мягко говоря», — подумал Катон, скромно кивая.

— Ты находишься здесь потому, что тебе известно о свитках, и я должен знать, что могу в этом отношении положиться на тебя и твоего друга Макрона. Уверен, необходимость соблюдения тайны тебе понятна, тем более что, проболтавшись о свитках, ты ничего не приобретешь. Напротив, все потеряешь. Имея это в виду, я не стану принимать меры, которые обеспечили бы твое с другом молчание. Ты одаренный человек, и не стоит разбрасываться талантами, которые могут пригодиться Империи. — Нарцисс откинулся в кресле и улыбнулся Катону. — Как раз сейчас мне нужны толковые люди для выполнения другой задачи, так что очень скоро ты покинешь Рим. Заодно, кстати, с твоим удалением со сцены и забот насчет соблюдения тайны свитков будет поменьше.

— Покину Рим? — Катон слегка склонил голову. — А куда я отправлюсь, почтеннейший?

— Скоро все узнаешь, центурион.

Сердце Катона забилось быстрее.

— Значит ли это, что я больше не считаюсь приговоренным к смерти?

Нарцисс кивнул.

— Как только закончится эта встреча, я дам указания аннулировать приговор.

— Центурион Макрон тоже свободен от обвинений?

— Да.

— Тогда мы сможем получить назначение в легионы?

— А где бы я мог найти лучшее применение двум отменным командирам?

Катон почувствовал огромное облегчение: впервые за долгое время он снова мог вздохнуть полной грудью. Разумеется, он понимал, что вообще не должен был подвергаться подобному преследованию, но главным сейчас было не справедливое негодование, а то, что слова Нарцисса положили конец постоянной, гнетущей тревоге. Зловещая тень палача, преследовавшая его месяцами, наконец сгинула, и Катон с огромным удовлетворением вновь почувствовал себя человеком, имеющим будущее. Скоро они с Макроном снова займутся тем, для чего и предназначены: службой под сенью орлов.

— Думаю, мы пришли к пониманию, центурион: до конца своих дней ты никому и словом не обмолвишься о свитках?