Пророчество орла

Пребывая в хорошем настроении, Катон, как только стемнело, покинул территорию военной базы через неприметные боковые воротца. Сыпал мелкий дождь, усугублявшийся гнавшим брызги по улицам холодным ветром. Катон натянул на голову капюшон и сгорбился, кутаясь в шерстяную ткань. От толпы у главных ворот осталась едва ли сотня злобных, пьяных горожан, однако рисковать жизнью, пробираясь сквозь это сборище к задним улочкам Равенны, не имело смысла, и Катон переоделся в простую тунику, плащ и дешевые сандалии. То была обычная одежда наполнявших портовый район матросов, так что, когда он свернул от гавани в лабиринт улочек и проулков в самой запущенной части портовой зоны, его вид совершенно не привлекал внимания.

Улица, на которой находился «Танцующий дельфин», выглядела тише, чем когда Катон был здесь в прошлый раз, поскольку военные моряки и корабельные пехотинцы, составлявшие большую часть посетителей здешних питейных заведений и борделей, находились в отлучке. Оставшиеся без клиентов шлюхи сидели в своих альковах с кислыми физиономиями, оживившимися и повеселевшими, стоило им завидеть появившегося в створе улицы Катона. Однако тот проследовал мимо, опустив голову и никак не реагируя на их оклики и призывные жесты.

Войдя в «Танцующий дельфин», Катон обнаружил там лишь горстку посетителей и, придержав капюшон на голове, огляделся. Единственным, кого он узнал, был здешний служитель, с тоскливым видом облокотившийся о прилавок. Он с надеждой взглянул на нового посетителя, а Катон, лавируя между хаотично расставленными столами и лавками, направился к стойке. Служитель одарил его широкой улыбкой.

— Добрый вечер. Что угодно?

— Мулсум.

— Хорошо.

Он окунул ковшик в дымящийся жбан, зачерпнул вина с медом и, наполнив бронзовую чашу, передвинул ее по прилавку Катону.

— Три асса, пожалуйста.

Центурион извлек из кошелька три мелкие монетки и бросил их на прилавок. Несмотря на цену, напиток оказался разве что приемлемым, а отпив глоток теплой жидкости, Катон ощутил во рту осадок.

— Не угодно ли чего-нибудь еще?

Черпак снова отправился в жбан.

— Да, — ответил Катон, отпивая еще глоток. — Порцию. Мне надобно поговорить с ней. Дай ей знать о моем приходе.

— «Твоем» — это чьем?

— Я центурион Катон. Она меня знает.

Отступив от прилавка, служитель смерил Катона взглядом и, явно решив, что этот посетитель внимания не заслуживает, покачал головой.

— Не получится. Ее нет на месте.

— Прекрасно, дорогой. И где же она?

На физиономии служителя отобразилась работа мысли: он пытался придумать подходящую отговорку.

— Она, это, отправилась к винному оптовику.

— А, понятно. У него ведь только по ночам открыто, не так ли?

— Ну да… То есть нет… Он специально открылся для нее.

— Да ну? — Катон улыбнулся и подался к нему. — Послушай, приятель, не морочь мне голову. Она здесь. Просто иди и скажи ей, что пришел Катон, друг Макрона, и очень нужно с ней поговорить. А сейчас двигай, не выводи меня из себя.

Сердце Катона колотилось, но он изо всех сил изображал из себя человека, не терпящего слова «нет». Однако и служитель оказался упорным: глядя на Катона, он долго молча вытирал руки грязной тряпицей, потом поджал губы и с презрением процедил:

— Сказано же тебе, нет ее. А сейчас, думаю, тебе лучше всего допить и свалить, пока тебя не вышвырнули.

Катон отодвинул полу плаща, показав меч, и словно между делом вынул клинок из ножен.

— А я думаю, тебе все-таки лучше позвать ее.

Не сводя взгляда со сверкающего острия, служитель быстро закивал и забормотал:

— Да, конечно, я и запамятовал. Она здесь, счета проверяет. Сейчас я ей о тебе доложу.

Катон кивнул.

— Спасибо.

Меч оставался в его руке, так что служитель прошел по стеночке и поспешно нырнул в маленькую боковую дверцу. Катон вложил клинок в ножны и обвел взглядом заведение. Некоторые из немногочисленных посетителей с любопытством поглядывали на него, но остальные, и таких было большинство, вели свои застольные разговоры или просто таращились перед собой в пьяном ступоре. Он отвернулся обратно, взял свою чашу с мулсумом, но потом припомнил осадок и с гримасой поставил ее на место.

— Что тебе не нравится?

Застигнутый врасплох, Катон резко обернулся, силясь придать облику собранность. Стоявшая в тени в дверном проеме Порция издала смешок.

— Мой человек сообщил про гостя, но не доложил, что это мальчишка.

— Не мальчишка, — процедил Катон сквозь сжатые зубы. — Центурион.

— Надо же, какой обидчивый молодой человек.

Она выступила вперед, и в тусклом свете заведения Катон увидел насмешливую улыбку, которую женщина даже не пыталась скрыть.

Он почувствовал, что краснеет, в то время как Порция, подойдя, встала по другую сторону прилавка.

— Я думала, ты в Иллирии, гоняешь пиратов, — промолвила она с горькой иронией, заставившей ее слова прозвучать как обвинение.

— Я там и был. Но префект послал меня сюда за подкреплением.

— Слышала, как же. Видать, дела у нас идут неважно. А теперь ты еще и оставишь нас беззащитными перед возможным нападением.

Ответить на это Катону было нечего, и он промолчал, виновато опустив взгляд.