Пророчество орла

Развернувшись, Катон без промедления отправился туда, где оставался первый из погибших пиратов, тот, которого он убил на тропе. Сдвинув тело, Катон увидел, что почва под ним пропиталась кровью и основательно запятнала каменный выступ. Отправив тело следом за остальными, Катон разорвал на тряпки валявшийся близ хижины плащ, нашел мех с водой и, вернувшись на место схватки, принялся торопливо, опасаясь появления врага, оттирать кровавые пятна. Наконец он удовлетворенно оглядел результаты своей работы, решив, что следы стычки удалось скрыть. Вода быстро впитывалась, и скоро от нее не должно было остаться и следа. В любом случае, убеждал себя Катон, пираты никак не ожидают встретить опасность на вершине горы. Они ждут вторжения со стороны моря. Горы, охватывавшие разомкнутым кольцом залив, даже двигавшимся налегке Катону с Макроном удалось одолеть с немалым трудом, и нельзя было предположить, чтобы по этим тропам могло подняться незамеченным тяжеловооруженное войско.

Позаботившись о телах и избавившись от кровавых пятен, Катон решил воспользоваться возможностью и осмотреть как следует наблюдательный пункт. Неподалеку от хижины плато сужалось и заканчивалось обрывом, с которого был прекрасно виден берег по обе стороны. Пираты устроили там сигнальный пункт с мачтой, под которой стоял сундук. Катон поднял крышку и увидел там набор свернутых в рулоны ярких вымпелов. Толку от них ему не было никакого, поскольку он не знал, что каким цветом принято обозначать у здешних пиратов. Кроме того, близ мачты находилось установленное на опоре любопытно выглядевшее устройство: две тщательно отполированные металлические пластины, закрепленных под углом одна к другой. Катон предположил, что это нечто вроде гелиографа.

Вернувшись к хижине, центурион собрал копья дозорных и отправился к выступу следить за тропой, уходившей вниз по склону и примерно через четверть мили пропадающей из виду за небольшим скальным выступом. Копья он оставил позади валуна, а сам устроился так, чтобы было удобнее наблюдать за тропой и приближение противника было бы заметно еще издалека. Катон привалился к камню, в то время как с неба, омывая горы теплом, вовсю светило солнце, а легкий ветер гнал вдоль побережья остатки облаков, так что с вершины, наконец, открылся полный обзор.

Некоторое время Катон ощущал себя обитателем Олимпа, созерцая залив у подножия высившейся напротив горы. Крохотные фигурки роились вокруг трех вытащенных на берег кораблей. Они были повалены набок и заклинены в таком положении, что открывало доступ к нижней части корпусов. Дальше, на берегу, дымились костры, и Катон решил, что пираты заново смолят днища кораблей. Его взгляд медленно переместился вдоль узкой прибрежной полоски суши к находившейся в самом ее конце цитадели: это был единственный подступ к ней, поскольку с трех других сторон она была защищена обрывавшимися в море скалистыми утесами. Со стороны, обращенной к суше, ее прикрывали внушительная с виду каменная стена и ров, через который из ворот был переброшен деревянный мост. За стеной множество оштукатуренных домишек теснились на скальном склоне, чью вершину венчала надзиравшая над проливом небольшая башня.

Вряд ли пираты могли построить такую крепость — они захватили ее либо просто нашли, давно заброшенную прежними обитателями. Но как бы то ни было, Телемах выбрал прекрасное место для расположение базы — во всех отношениях, кроме того, что единственный выход из залива мог быть перекрыт подошедшим с моря врагом. Вот почему, понял Катон, пираты позаботились о том, чтобы устроить на вершине горы пост, откуда вели наблюдение за открытым морем. Приближение крупных вражеских сил не могло остаться не замеченным дозорными, и пираты успели бы покинуть залив до того, как им перекроют путь к отступлению.

Переведя взгляд на море, Катон приметил вдали, на расстоянии нескольких миль треугольный парус: команда торгового корабля, наверняка опасавшаяся пиратов, пребывала в блаженном неведении насчет того, что они проплывают возле самого пиратского логова. До него вдруг дошло, что, если бы не он и Макрон, дозорные сейчас уже просигналили бы вниз о появлении судна и тем самым определили его участь. Молодой центурион улыбнулся: во всяком случае, одного приза они Телемаха и его шайку точно лишили.

По мере того как солнце поднималось к зениту, становилось все теплее, так что скоро Катон снял плащ и сложил у камня, продолжая наблюдение. Затем, незадолго до полудня, до его слуха донесся оклик. Центурион обнажил меч и напрягся, но потом осознал, что звук донесся не снизу, с тропы, а с противоположной стороны, где находилась хижина. Обернувшись и обозрев плато, он почти сразу увидел над землей темную фигуру. Сердце его сжалось. Крик повторился; в нем звучали боль и мольба о помощи, и стало ясно, что это приподнялся над краем ямы сброшенный им туда недобитый пират.

— Дерьмо! — процедил Катон сквозь стиснутые зубы.