Пророчица (СИ)

— А потом? — робко поинтересовалась, и Филипп вынырнул из задумчивости.

Повернул ко мне голову и сказал:

— Гарди стал популярен. Выслеживал дичь, безошибочно предупреждал о смене погоды, о набегах других племен. Вскоре шаман во всем с ним советовался, Гарди начали почитать как приближенного к власти.

— Неплохо. Если учесть, что он отдал за свой дар какого‑то кролика, — с сарказмом сказала я.

— К сожалению, не все так просто. За свой дар Гарди отдал физические силы: скорость, ловкость, мускулы. Он стал болеть — шалило сердце, а еще проявилась астма. Охотиться уже не мог.

— Но ему и не надо было. С такими‑то почестями он вероятно и так получал свой заслуженный кусок мяса.

— Лив не смотрела на него раньше, а теперь и вовсе перестала замечать. Жалела только иногда и качала головой, шепчась с подругами. Другим взглядом она провожала Херсира, опускала глаза, краснела.

— Гарди не добился своего. Прославился, но девушку не получил.

— Он рассказал ей. Однажды у ручья, Гарди открыл тайну своего дара. То ли она сама спросила, то ли он решил похвастать.

Филипп замолчал, и я молчала. Пыталась переварить историю. Еще не понимала, как это относится ко мне и тому, что произошло вчера.

— И что было дальше? — спросила тихо.

— Лив проболталась. Той же ночью выдала тайну Херсиру.

— Да ладно! Херсир рассказал вождю?

— И что бы это дало? У Гарди был дар — какая разница, откуда он взялся? Сила иногда дается не тем… — Он вздохнул. Показалось, эта история задевает Филиппа лично. Задевает сильно. Но он снова поднял голову, слегка мне улыбнулся, словно ничего не произошло, и продолжил рассказ: — Херсир охотился три дня и поймал в силки оленя. Большого старого оленя с ветвистыми рогами. Привел его на гору молитв и принес в жертву. Измазавшись кровью животного, воин спилил рога и поднял их над головой, взывая к богам.

— Он тоже пришел просить о ясновидении?

— Херсир не смог бы примириться со слабостью. Привык к мощи и не променял бы ее ни на что. Но величие Гарди раздражало его.

— Ты меня запутал, — пробормотала я. — Что пришел просить Херсир?

— Отомстить Гарди и не утратить силы? Хм… Дай подумать! — Филипп хитро улыбнулся. — Если что‑то дать, а потом забрать, человек иногда сходит с ума.

— Постой, он что же, захотел лишить его дара?!

— Не просто лишить, а забрать себе, трансформировать в активные способности. Усилить свою скорость, меткость. И постоянно напоминать Гарди о поражении.

— Но боги ничего не дают просто так…

— Они велели ему взять себе жену. Девственницу из соседнего варварского племени. Смешать кровь, обратить то племя в их веру. Новую веру.

— И бросить Лив… — пробормотала я.

Почему‑то стало грустно, хотя я совершенно не знала этих живших много тысячелетий назад людей.

— Повторюсь, тогда не существовало понятия «любовь», — зачем‑то сказал Филипп и замолчал.

— Он забрал силу Гарди, да?

— Той же ночью. Дотронулся до него, и ясновидец потерял свой дар. Он тут же помутился. Сошел с ума. Ведь он отдал все за эту силу, а теперь остался ни с чем. Лив предала его. Все его оставили.

— Бедный… — я вздохнула. — Грустная легенда.

— Не жалей Гарди. Херсиру досталось куда больше.

— Что, — саркастично поинтересовалась я, — не выдержал, и его разорвало от силы?

Филипп отпил из кружки давно остывший кофе. Часы умиротворяющее тикали, со стены улыбалась дама на репродукции неизвестного мне художника.

— Херсир взял в жены дочь вождя соседнего племени и исполнил то, что от него требовалось. Вместе с их жрецом — Арендрейтом — он заставил это племя поклониться своим богам. Мало того, мудрый жрец помог ему разделить данную богами способность между новыми соплеменниками, делая их похожими на себя. Хищными. Способными забирать силу у ясновидцев.

— Как атли?

Наконец, я начинала что‑то понимать. Филипп рассказывал легенду о возникновении хищных. Охотник в подворотне назвал Кирилла зверушкой. А потом, на балконе, и меня… Это что же получается, я тоже? И родители?

Как же это… И как поверить?

А разве есть выбор после вчерашнего? Разве получится забыть насмешку на лице Славика, дикую боль, что он причинял, не прикасаясь?

— Верно. Как атли, — спокойно ответил Филипп и взял меня за руку. — Как мы.

Я поежилась. А он продолжил, как ни в чем не бывало:

— Лив оказалась жалостливой. Пошла на гору молитв и попросила для себя наказания.

— Но почему для себя? — удивилась я. — Почему не для Херсира? Это же он все затеял. И бросил ее потом.

Он усмехнулся.

— Именно она проболталась. Раскрыла секрет Гарди. Ты удивишься, узнав, на что готова женщина ради того, кого любит.

Ну, да, вновь пафос и туманные фразы. Хотя так ли он не прав? Если даже я поехала… Зачем?..

В груди стало горячо, и я почему‑то выдернула руку. Посмотрела в сторону — на сервант. Попыталась сосредоточиться на статуэтках. Они расплывались от слез, которые я отчаянно пыталась сдержать.

— И что дальше? — спросила хрипло. Просто нужно было говорить. Чтобы не вспоминать, не бередить еще не затянувшиеся раны. — Что просила Лив? Смерти?