Пророк

Джейсон Бонд долго смотрел на него.

— Надеюсь, вы такой же крутой, каким кажетесь.

— Я еще никого не подводил. По крайней мере, в этом отношении.

29

Было очевидно, что Челси пила с того момента, как вернулась домой. Адам смотрел, как она пыталась — движения ее были медленнее, чем обычно, — поймать крыс и накормить змей.

— Как все прошло? — наконец спросил Адам.

— Он не обрадовался.

— Как ты?

Она с пятой попытки поймала крысу и, держа ее в ладони, направилась к змеям. Выдвинула одну трубу, опустила туда крысу, задвинула трубу на место. Крыса металась, ища несуществующий выход, а питон поднял голову и следил за ней, высунув раздвоенный язык, но не двинулся с места. Пока. Он знал, что здесь нет нужды охотиться. Крыса никуда не денется. Поест, когда проголодается.

— Как ты? — повторил Адам.

— Стыд. Злость. Облегчение.

— Чем все закончилось?

— Он сказал, чтобы я больше не приходила.

— Мне жаль.

— Это я давала клятвы, а не ты.

— Мне жаль, — повторил он.

— Где ты сегодня был?

— В Мэнсфилде.

Челси повернулась к нему:

— В тюрьме?

— Да.

— Виделся с ее отцом?

— Да.

— Наверное, это было нелегко.

Она пошла к нему из противоположного угла комнаты. Легла на диван, свернулась клубком, как ребенок, и положила голову ему на колени. Закрыла глаза. Адам удивился, какой беззащитной она казалась. Челси всегда излучала силу, словно тело — жар; он привык к этому, и ему было спокойнее, когда он знал, что она в нем не нуждается. Потому что тогда он не мог ее подвести. Любовь без обязательств. Но любовь ли это?

— Мне нужно кое-что тебе показать, — сказала Челси, не открывая глаз.

— Что?

Она приподняла голову и долго смотрела ему в глаза. Потом пошла в спальню и вернулась с несколькими листами бумаги в руках. Положила листы ему на колени и пошла в кухню за пивом, для себя и для него. Адам оторвал от нее взгляд и посмотрел на документы, лежавшие у него на коленях. Читать все не было нужды. Заявление о разводе.

— Подала?

— Еще нет. Собираюсь. — Она вернулась и протянула ему пиво. Ее темные волосы были стянуты в «конский хвост», и она выглядела такой молодой, лет на десять младше своего возраста…

Он не знал, что сказать, и снова посмотрел на документ. Прочел его, хотя значение имело только одно слово. Развод.

— Адам, это не головоломка, — наконец сказала она. — И там нет пункта, в котором написано, что ты должен сказать. Поэтому… скажи что-нибудь.

— Слишком быстро. Он узнал только вчера. Ты только что получила удар в зубы. Не стоит из-за этого торопиться.

— Не торопиться.

Он кивнул.

— Взгляни на дату, пожалуйста.

Вверху листа была дата составления документа: 1 мая.

— Ты написала это в мае?

— Да.

— Но не подала.

— Нет. Но теперь собираюсь. Не волнуйся, мне не нужна твоя поддержка. Я от тебя ничего не прошу. Это будет правильно, и я должна была сделать это раньше. Больше не могу сидеть в этом жалком чистилище. И жалею, что так долго тянула. Ты был прав, когда сказал, что я только что получила удар в зубы. Но это не значит, что решение вынужденное. Оно уже было принято, но… вероятно, мне потребовалось давление извне, чтобы начать действовать. Иногда это не так уж плохо. Небольшое давление бывает полезным.

— Тренер Уорд любил это повторять, когда против Кента разыгрывали блиц. Считал, что тот играет лучше, если у него остается меньше времени на размышления.

Какое-то время Челси пристально смотрела на него, а затем расхохоталась.

— Что?

— Я говорю тебе, что ухожу от мужа, а ты подбадриваешь меня, сравнивая меня с лайнбекером?

Он почувствовал, как улыбка расползается по его лицу, хотя для такого напряженного момента это казалось невозможным.

— Иногда блиц применяют против защитника, — сказал он. — Даже корнербека.

— Признаю свою ошибку. — Она обхватила ладонями его лицо, поцеловала. — На тебя никто не давит. Понимаешь? Я делаю то, что мне нужно. И ничего у тебя не прошу.

— Ты не просишь меня остаться.

Челси покачала головой.

— Но и не прошу уйти. Это точно. Там будет видно, хорошо?

— Да, — ответил Адам. — Там будет видно. — Теперь было трудно избавиться от улыбки. Он посмотрел на документы в своей руке и впервые осознал, как долго надеялся их увидеть. Хотел быть с ней по-настоящему. Теперь пришло понимание, как сильно он этого хотел.

— Тебе будет нелегко, — сказал Адам.

— Знаю.

— Хорошо.

— И еще… я только что тебе солгала.

Он удивленно вскинул брови.

— Не об этом. Когда сказала, что ничего от тебя не хочу. Хочу, но не в том, что касается нас. Кое в чем другом.

Он ждал.

— Оставь дело Рейчел Бонд.

Адам не ответил. Она продолжала смотреть ему в глаза. Он поднес бутылку пива к губам и допил остатки.

— Это опасно, Адам. Тебя обвиняют в нападении. Ты без труда добьешься смягчения обвинений. Чистое досье, эта история, обыск в комнате Мэри… Ты заключишь сделку с обвинением. Если все останется как есть. А если не успокоишься, все станет плохо. И быстро. Ради чего?

— Ради чего? — повторил он.

— Да. — Голос ее звучал ровно. — Ради чего?

— Кто-то убил девушку, Челси. Кто-то притворился ее отцом, заманил, воспользовавшись ее чувствами, надел на голову полиэтиленовый мешок и смотрел, как она задыхается…