Пророк

Шоуфилд стал изгоем с самого момента рождения. Его почитали и боялись. Дети отказывались с ним играть и в то же время не верили в его особый статус. Когда поблизости не было взрослых, его обзывали придурком, монстром, дьяволенком; его не переносили на дух, а он лишь хотел дружить с ними, мечтал быть в компании.

Хуже всех относилась к нему мать: страстно ненавидела, а он не понимал ее чувств. Несколько раз уже в подростковом возрасте она пыталась его убить. Не вмешайся Пророк, Шоуфилд до своих лет точно не дожил бы.

– С тобой хорошо обращаются, мама? Рождественскую елку поставили? Уже дарите друг другу подарки?

Губы матери дрогнули от ярости, однако она не ответила, избегая взгляда сына. Он вздохнул и поднялся.

– Счастливого Рождества, мама. Элеонор с детьми тоже шлют поздравления. Ребята очень хотят с тобой повидаться.

Злость сошла с ее лица, и мать широко распахнула глаза, точно ребенок в ожидании подарков. Она еле слышно заговорила, и в ее голосе зазвучало предвкушение:

– Приведешь их? Я бы хотела увидеть детей…

Шоуфилд выглянул в окно и задумался.

– Приведу, только если будешь нормально себя вести. Можешь не любить меня: я тебя не виню, – и, наверное, ты права. И всегда была права, теперь я понимаю. Я и в самом деле мерзость. И все же я не позволю тебе разговаривать со мной так, как сегодня, когда приеду с детьми.

– Обещаю! Привези их…

– Я подумаю.

Он постучал в дверь. Татуированный дежурный отпер замок и проводил Шоуфилда к выходу. Проходя по длинному белому коридору, Шоуфилд пытался сосредоточиться на белых дверях и свете флюоресцентных ламп, лишь бы не думать о матери и своем прошлом. Он глубоко дышал, снова и снова втягивая в легкие воздух. Пришлось взять себя в руки – не хватало только приступа гипервентиляции или рвоты.

25

Васкес просто кипела от злости, когда Белакур закончил совещание и распустил детективов. Ее жестоко унизили, и все же она не собиралась позволять Уильямсу действовать ей на нервы. Сейчас ей необходимо было прийти в себя, восстановить самообладание.

В зале надышали, и Васкес решила выбраться на свежий воздух. Она сделала шаг к двери, когда на пути у нее встал агент Гаррисон. Он улыбнулся – мол, что поделаешь? – и сказал:

– Агент Васкес, мы рассчитываем встретиться с вами, поговорить о расследовании. Давайте вместе обсудим имеющиеся улики, опросим свидетелей.

Васкес едва не послала его куда подальше. Эти люди публично ославили ее, а теперь намерены тратить ее время! Тем не менее встреча дала бы ей возможность высказать Уильямсу все, что она думает. Васкес с трудом приподняла уголки губ, изобразив улыбку.

– Разумеется. Мне сейчас нужно кое‐чем заняться в оперативном штабе. Можем встретиться там через час. – Она вручила Гаррисону свою визитную карточку. – Адрес найдете здесь. Вест-Рузвельт‐роуд. Машину оставите в гараже через дорогу.

Похоже, Гаррисон удивился, что она так легко согласилась.

– Здорово, спасибо. Увидимся.

Васкес выскочила из здания и добежала до своей «краун-виктории». Телефон во время совещания пришлось поставить на беззвучный режим, однако по вибрации она поняла, что поступило несколько сообщений. Первое – от приятеля из Бюро: «Пробил твоих новых дружков через министерство. Уильямс значится в штате, но и только. Больше никакой информации, будто ее стерли».

Васкес немного посидела, наблюдая за уличным движением на Пятидесятом шоссе. Информацию необходимо было обдумать. В Бюро работали лучшие ищейки в мире, и уж если ее другу не удалось получить доступ к данным об Уильямсе, значит, того засекретили по высшему разряду.

Чем дольше она размышляла о том, что произошло в конференц‐зале, тем больше понимала: Уильямс прав. Ее оценки были некорректны, причем из‐за Белакура. Старый напарник отца недолюбливал Бюро и не желал сотрудничать с его представителями за исключением Васкес. Белакур и заставил ее подготовить психологический портрет преступника. Васкес не любила подобную работу, и поэтому в свое время ушла из Бюро поведенческого анализа, продолжив карьеру в качестве следователя по делам торговли живым товаром.

Единственный вопрос затмевал собой все остальные. Кто же, черт возьми, эти ребята?

Надо все о них выяснить.

26

Оперативный штаб ФБР в Чикаго находился в здании на Рузвельт‐роуд, на территории, огороженной черным забором с металлическими пиками и белыми столбами. Здание было длинным, высоким, с множеством зеркальных окон на фасаде. Васкес занимала кабинет на пятом этаже, с южной стороны. Окно смотрело на другое крыло, где в зале, разделенном на маленькие клетушки, работала армия агентов.