Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ)

Закутавшись в покрывало, он свернулся калачиком и прижал к себе драгоценную запретную книгу. Её ни в коем случае не должны были обнаружить, но придумать надёжное место, куда можно её спрятать, Хайнэ сейчас был не в силах.

— Не позволяй никому ко мне прикасаться и снимать покрывало, пока я не проснусь, — пробормотал он. — Даже лекарю.

И почувствовал сквозь сон, как что-то навалилось на него, тяжёлое и мягкое, тёплое.

Чужое тело.

— Что ты делаешь? — из последних сил спросил Хайнэ.

— Не позволяю никому прикасаться, — сказал Хатори. И подумав, пояснил: — Я тоже хочу спать. Если кто-то к тебе придёт и уберёт покрывало, он должен будет сначала разбудить меня.

Длинная фраза далась ему с некоторым трудом, но Хайнэ легко понял смысл.

— А-а-а…

Спать в объятиях слуги-простолюдина — хуже не придумаешь, но объяснение звучало достаточно убедительно. И, к тому же, было так тепло и хорошо…

Наплевав на всё, Хайнэ прижался к Хатори, обхватив его обеими руками, и провалился в темноту.

Разбудили его громкие крики.

С трудом открыв тяжёлые, как будто налитые свинцом веки, он увидел, что за окном уже наступил рассвет — бледный свет вливался сквозь раздвинутые перегородки, в комнате было свежо и холодно.

— Откуда ты взялся, демон?! — в ужасе кричала наставница. — Что ты здесь натворил, как посмел лечь в постель господина?! Ты понимаешь, что с тобой за это сделают?! Гореть тебе в огне у столба на площади Нижнего Города, всеми духами всех стихий клянусь!

Хатори сидел на постели, скрестив ноги, и выслушивал проклятия и угрозы, лившиеся на его голову, с довольно равнодушным видом.

— Я сейчас же прикажу доложить о том, что ты сделал, и тебя отдадут под суд, а пока что тебя выпорют, да так, что ты несколько дней даже подняться на ноги не сможешь, не то, что сбежать, как бы быстро ни бегал!

— Нет, нет! — слабо вскрикнул Хайнэ, выбираясь из-под покрывал.

И тотчас же, словно вторя ему, повторила, появившись на пороге, мать:

— Нет, нет.

— Но госпожа!.. — заломила руки наставница. — Я знаю, что вы благодарны этому мальчишке за то, что он принёс Хайнэ домой, но вы только посмотрите, что он сделал!.. Он выбросил светильники, отгоняющие злых духов, он нарушил обряд, он лёг с вашим сыном в одну постель, это просто беспримерная дерзость!

Ниси смотрела на последствия учинённого разгрома с растерянным видом.

— Я не знаю, как это могло произойти, — наконец, произнесла она. — Но мы не можем выпороть и отдать его под суд, как слугу.

— Почему, госпожа?! — воскликнула наставница. — Он же простолюдин!

— Нет. — Мать прикрыла глаза. — Он Санья.

Хайнэ едва смог сдержать изумлённый вскрик.

— Точнее, он скоро будет носить это имя, — добавила Ниси, отвернувшись. — Я привезла его, чтобы взять на воспитание. Он мой приёмный сын.

Наставница ничего не смогла сказать, только всплеснула руками. Лицо её было перекошено, как у смешных и страшных демонов на гравюрах, и Хайнэ не мог не позлорадствовать. Они с Иннин оба не слишком-то любили свою строгую и невыносимо правильную воспитательницу, но он даже больше: наставница никогда не упускала случая попрекнуть его неуважительным отношением к сестре.

Вот только в этот момент Хайнэ и сам был удивлён не меньше…

Приёмный сын? Мальчишку, которого он посчитал своим слугой, он должен будет называть братом?

С одной стороны, сердце радостно заколотилось от этой мысли: брат — это уж точно лучше, чем сестра, и он, мечтавший о друге, обретёт даже большее. И уже не придётся внутренне мучиться от того, что он берёт за руку грязного простолюдина и даже спит с ним в одной постели, потому что Хатори, должно быть, знатного происхождения, иначе мама никогда бы не взяла его в дом.

Но с другой стороны… он уже привык относиться к нему как к слуге, а теперь, получается, они будут считаться равными?

— Госпожа, даже если так, он всё равно совершил непозволительный поступок! — Наставница, справившись со своими чувствами, сжала губы. — Нарушить обряд, как можно!.. И это тогда, когда мальчик так тяжело болен!

— Я чувствую себя намного лучше, — быстро сказал Хайнэ.

Как бы то ни было, он не хотел, чтобы Хатори ругали за выброшенные светильники.

Вчера ночью он и сам испугался, но в итоге ему действительно полегчало.

К тому же, эти обряды были предписаны жрицами, а со вчерашнего дня всё, что было с ними связано, приобрело для Хайнэ неприятный оттенок.

Он крепче сжал под покрывалом книгу, которая по-прежнему лежала рядом с ним.

Вот где настоящая правда.

— Какое счастье, если так, — сказала Ниси, сев рядом с сыном на постель и гладя его по волосам. — Наши молитвы были услышаны… Но мы всё равно должны будем ехать домой сегодня, всё уже готово к отъезду.

Сердце у Хайнэ болезненно дрогнуло при этих словах.

Но он ведь всё равно решил, что дворец ему не нужен, значит, его ничего здесь не держит.

— Да, мама, — пробормотал он. — Я хочу поскорее вернуться.

— Иннин решила, что тоже поедет с нами, — добавила Ниси. — Я не ожидала от неё этого…

Хайнэ сник ещё больше.

Вчера вечером он радовался, что станет препятствием на пути сестры, но…