Пророк (СИ)

Плотно сомкнув строй, воинство ехало к широкой лощине. Красноклювы выступали в авангарде. Стремительным клином они должны были врубиться во вражью орду, истыкать их копьями и затоптать лошадьми, пока демоны не ринулись бы в лес, где их ждала засевшая в укрытиях пехота.

Сизые клочья тумана кутали землю, скрывая выбоины и камни. Солнце выкатывалось из-за гор раскалённым слепящим маревом. Микаш натянул поводья и вскинул руку. Воинство замерло на краю лощины, кони в нетерпении рыли землю копытами. Микаш прикрыл веки, кожей осязая зловещую лиловую дымку демонических аур. Всеобщее волнение сгущалось чёрной тучей, увеличивая собственную тревогу. Живот сводило судорогами, голову вело, а перед глазами мелькали раскроенные черепа и выпотрошенные кишки. Знал бы кто, засмеяли. Нужно отрешиться.

Микаш сделал несколько вдохов, заставляя сердце биться ровно. Гнал прочь дурные мысли, сосредотачиваясь на тех образах, что вызывали спокойствие и умиротворение. Запах цветущего разнотравья на зареченских лугах, бегущее волнами на ветру море серебристого ковыля, вкус утренней росы на стеблях мятлика, отливающая золотом шерсть лошадей, терпкая теплота их шкур. И её лицо, ласковое и нежное, всегда немного печальное. Идеальная фигура, впадины и выпуклости, ложбины между ними. О, в этих лабиринтах можно блуждать вечность и не помышлять о выходе.

Эхо донесло завывание боевых горнов. Не мешкая, Микаш приставил к губам серебряный рог и подул в него.

— За Мидгард! Безликий с нами! — раскатились боевые кличи.

Шпоры скользнули по лоснящимся конским бокам. Беркут рванул вниз по крутому склону, остальные — за ним. Летели из-под копыт комья земли, катились камни. Кони приседали на задние ноги и съезжали с круч. Всадники опасно кренились из сёдел. Внизу их уже ждали. Огромная рать, будто здесь собрались все, кого Сумеречники не успели добить. Последний бой — священная месть мерзким людишкам. Рыжие волкоподобные варги со своими дальними родичами — дикими псами дандо. Лунные Странники с кожистыми крыльями и нетопыриными головами. Великанские огры, косматые, покрытые серой морщинистой кожей. Из-под верхних губ торчали внушительные клыки. В длинных до колен руках зажаты громадные палицы. Седобородые хозяева пущ, Башахуаны, сгорбленные, с узловатыми гибкими руками. Ушастые пакостники-гоблины и их мелкие сородичи гремлины. Чудовищные грюлы верхом на косматых йольских котах с бешеными зелёными глазами. Громадные птицы с медными клювами и когтями. Тролли-шаманы с козьеголовыми посохами. Других — не счесть.

Полетели стрелы. Сумеречники врубились в самую гущу: протыкали копьями, отбивались кистенями и мечами, давили тварей лошадиными копытами. Гам, запах крови. Кто-то падал, кто-то огрызался, чёрная орда нахлёстывала волнами. Слишком много — только полягут все. Идеальный план оказался ловушкой.

Морщась от досады, Микаш снова приложил к губам рог. Три гудка — сигнал к подмоге.

С небес спикировала медная птица. От её когтей едва удалось увернуться, ещё и варги снизу набросились. Микаш отбивался, Беркут следовал за каждым его телодвижением, а мысли были с командирами звеньев. Узнать новости, оценить обстановку, отдать приказания, помочь ближним. И всё это одновременно с собственной борьбой.

Вдалеке запели боевые горны, затряслась земля от копытной дроби. Испуганным рёвом демонская орда возвестила о прибытии подкреплений. Спускались с трёх сторон в лощину конные воины, выбиралась из леса пехота. Микаш скорее чувствовал их, чем видел, в этом море тел.

Твари облепили со всех сторон, как потревоженные дикие пчёлы, огрызались отчаяньем загнанных зверей.

Микаш потерял счёт поверженным врагам и погибшим товарищам. Вся жизнь слилась в бесконечную схватку, заученные движения, когда уже не чувствуется ни страха, ни усталости, ни даже боли.

Зной отступал, ряды нечисти редели. Золото заходящего солнца пробивалось в просветы.

Зашелестели крылья, визг вывел из боевого транса, вернув миру очертания, а мыслям ясность. Обнажились рядом клыки, в нескольких пядях скользнула когтистая лапа. Микаш ударил кистенём наотмашь. Тварь грянулась оземь. Запели боевые горны, оповещая об отступлении.

В голове мелькнуло: не простой Странник, фантом — сильная аура.

Он уже поднимался. Микаш выхватил с пояса аркан и набросил на тварь. Петля сдавила раскрывающиеся крылья. Странник заверещал. Рядом шевелились уцелевшие демоны, но Сумеречники безжалостно добивали их.

Странник рванулся, верёвка скользнула по перчаткам. Микаш намотал её на переднюю луку седла и дёрнул на себя, подтягивая демона ближе. Тварь шипела, увёртываясь от ударов кистенём. Подобралась к Беркуту слишком близко, и тот пнул её копытом. Странник отлетел в сторону и повис на верёвке, как куль с соломой.

— Тише, малыш, — похлопал жеребца по шее Микаш. — Он нужен живым.

Щекотнули скользкую от пота шерсть шпоры. Беркут затрусил между тел вверх по склону, волоча за собой бездыханного демона.

Микаш замыкал строй. Тащили раненых, за погибшими надеялись вернуться позже, если удастся выбить нечисть из леса.