Пророк (СИ)

В лагере Кумез помог снять доспехи и забрал Беркута. Странник ещё не очнулся. Микаш запер его в клетку, наспех сколоченную из осиновых прутьев. Осину Странники не любили.

За этим занятием его застал лорд Мнишек. Не послал кого-то, а явился сам, словно Микаш был выше его по званию.

— Что ты творишь? Думаешь, у меня есть силы читать погребальные речи из-за твоих ошибок? Никто за тебя твою работу не сделает!

О, эту песню ему напевала сызмальства мать, а потом и лорд Тедеску с его несносным наследником. Смешно! Впрочем, к старикам нужно быть снисходительней.

— Я и не думал отказываться от почётной обязанности, но спасибо, что напомнили. И за отеческую заботу, и за науку тоже спасибо, — Микаш поклонился в землю, как кланялись простолюдины, а не Сумеречники.

Мнишек смутился. Если бы не темнота, то наверняка бы был заметен румянец на впалых щеках.

— Поговори мне тут!

Он ушёл восвояси. Микаш пожал плечами. Погребальные костры ещё не собрали, поэтому он вернулся в палатку и набросал отчёт для маршала. Скорбные горны затрубили, как раз когда он заканчивал. Погребальных речей он уже успел выучить предостаточно, заодно сочинил ещё несколько.

Отослав Кумеза с отчётом, Микаш ещё раз перечитал списки погибших, переоделся в бело-зелёную парадную форму и направился на погребение. Символические костры были сложены для тех, кто остался в лощине. Громкий чистый, как звон колоколов, голос маршала летел над ночным полем, усиленный эхом. По цепочке подхватывали капитаны рот. Очередь дошла и до Микаша. Он закашлялся, прочистив горло, и шагнул вперёд:

— Сегодня многие не вернулись из боя, многие отправились на Тихий берег, молодые, полные надежд. Мы помним, как утром они шли с нами, шутили и не думали о смерти. И это правильно — не стоит звать костлявую раньше срока. Но раз уж вышло, они не дрогнули перед её лицом, прикрыли нас собой. Благодаря их подвигу мы ещё дышим, наш мир не поглотил хаос, а наши близкие могут спокойно жить в тепле и безопасности. Погибшие не уйдут в забвение, мы запомним их имена, они будут звучать в наших сердцах, пока мы сами не взойдём на эти костры. Давайте назовём их всех, — Микаш принялся читать наизусть список погибших. Отовсюду ему вторили голоса воинов. Поднималось в душе чувство единения и гордости за то, что они делают правое дело, оставив за порогом личную выгоду и распри. — Ступайте с миром. Ваш подвиг будет жить в веках, а ваших близких не обойдёт божья милость и благоденствие. Мы выстоим против мрака!

— Мы выстоим! — вторили отовсюду, даже из чужих рот.

Надо же, как воодушевились!

Слово передали командирам звеньев, которые поджигали костры. Быстро догорели, одно незаметное мгновение для звёзд на небе — человеческая жизнь, такая хрупкая, но такая важная — ничего важнее нет. В подобные моменты понимаешь это лучше всего.

После церемонии посыльный доложил, что маршал ожидает Микаша с пленным на совете. Подозвав несколько воинов покрепче, он велел помочь дотащить клетку со Странником до маршальского костра. Тварь уже очнулась, обняв костлявыми руками прутья, просунула между ними рыло и посверкивала красными глазами в темноте. Пока парни тащили — молчала. Ничего, под серебряным лезвием расколется, как миленькая.

Вокруг костра уже собрались капитаны и советники. Настороженно наблюдали, как перед ними устанавливают клетку с демоном. Гэвин пришёл последним, по хмуром усталому виду ясно, что его что-то тревожило.

— Я взял пленного. Хочу допросить. Можете считать это мнительностью, но мне кажется, демоны знали о наших планах, — робость перед кумиром пришлось отставить в сторону ради дела.

Гэвин пожал плечами:

— Допрашивай.

Он уселся на бревно вместе с капитанами, поставил локти на колени и подпёр подбородок ладонями.

Микаш никогда никого не допрашивал, но… Не идти же на попятную.

Странника вывели из клетки и привязали к столбам рядом с костром. Тварь дёргалась, пытаясь цапнуть зазевавшихся, но, оказавшись связанной, обмякла, глядя кроваво-красными глазами в лицо Микаша.

Ему поднесли серебряный кинжал. Отрешиться. Показывать слабость нельзя никогда, особенно своим.

— Струсил, убийца? — прошипел, обнажив клыки, Странник. — Головы резать ты мастак, а мучить перед всеми — сразу совестно? Вот она, истинная суть палача!

Язык заговаривает.

— Если хочешь умереть быстро — отвечай на вопросы. Как вы узнали о наших планах? Кто ваш лазутчик?

— Думаете, мы не можем предсказать все ваши ходы? Нет никакого лазутчика. В ваших поражениях виноваты вы сами.

— Уж конечно, — хорошо хоть демон разозлил его достаточно, чтобы брезгливость унять. Микаш полоснул серую кожу серебряным лезвием. — Будешь отвечать?

Выступила чёрная кровь, запахло палёным мясом. Странник зашипел, извиваясь:

— Нет лазутчика! Вы сами кусаете себя за хвост. Скот останется без сторожей, и тогда его можно будет откормить и схарчить, как у вас в селе.

Микаш смерил его ледяным взглядом и вырезал лоскут кожи на мохнатой груди. Палёная шерсть и мясо воняли премерзко. Как когтями по стеклу, визжала тварь. Помогало только то, что капитаны наблюдали бесстрастно.