Пророк (СИ)

— Если ты захочешь, у тебя будет всё: и дом, и муж, и даже потомки. — Микаш поцеловал меня в макушку.

— Из меня бы не вышло жены. Моя судьба — возродить Безликого, — ответила я, посыпая исписанный лист песком, чтобы чернила высохли быстрее.

— А ты пожелай! — Микаш подхватил меня на руки и потянул к кровати.

— Ты с ума сошёл?! — брыкалась я.

— Спать! Приказы командиров не обсуждаются!

Он повалил меня на перину и принялся стягивать с себя штаны и верхнюю рубаху одной рукой. Голова застряла. Я, смеясь, помогала ему выбраться.

— Я такой нелепый?

— Ты самый лучший!

Микаш улёгся рядом, прижался к моей спине и обнял за плечи. Тёплое дыхание и мерный стук сердца убаюкали очень быстро. Я улыбалась даже во сне.

Глава 14. Приём во дворце Сумеречников

Проснулась я поздно. Повернулась к Микашу. Он лежал с открытыми глазами, а падающие из окна солнечные блики блуждали по его безмятежному лицу, лаская тёплыми поцелуями.

— Почему не разбудил? — голос противно хрипел со сна.

— Не хотелось, чтобы ты снова сбежала.

— Бежать-то некуда. Мы вдвоём против целого мира. Но это лучше, чем одной.

Я прижалась губами к его шее, поддевая носом кожу, Микаш довольно заурчал, поглаживая мою спину.

В дверь постучали.

— К демонам их! — отмахнулся Микаш, когда я отстранилась.

— Это что-то важное. Открой!

Он фыркнул, встал и принялся натягивать штаны. Стук продолжался. Я спряталась под одеялом, чтобы не задавали неудобных вопросов. Микаш открыл.

— Чего тебе, Варден, не спится в такую рань?

— Уже полдень, мастер, — заметил звонкий юношеский голос. Микаш громко зевнул. — Вам послание из Совета.

Зашелестели бумаги. Послышалось вежливое прощание и суетливые шаги. Дверь со скрипом затворилась.

— Что там? — спросила я, выглянув из-под одеяла.

Микаш повёл плечами, взял со стола ножик, сломал сургучную печать на письме и развернул его. Глаза пробежали по строкам, между бровей залегла тревожная морщинка.

— Приглашают на приём во Дворец в честь нашей победы. Через неделю. Надо придумать вежливый отказ, — он сел за стол и взялся за перо.

— Нет, это важно! — я подскочила с кровати, подошла к нему и обняла сзади. — Мой отец тоже терпеть не мог пышные пиры, но орден вынуждал их устраивать хотя бы изредка. Это важная традиция. Если ты её не почтишь, то впадёшь в немилость.

Микаш замотал головой:

— Я только в походе могу притворяться, а во дворце все поймут, что я подделка. Ни есть, ни танцевать, ни говорить не умею.

— Ты подделка гораздо меньшая, чем они все вместе взятые, — я заставила его повернуться ко мне лицом. — Говоришь ты лучше многих, а есть и танцевать я научу. У Йордена получалось гораздо хуже, он просто вёл себя нагло и самоуверенно. Постарайся ради меня!

Микаш пристально вглядывался в мои глаза, словно искал там ответы. Протянул руки и провёл по моим щекам большими пальцами, улыбаясь таинственно-печально.

— Как пожелаешь. Ты ведь желаешь?

— Да! — я бросилась надевать платье, пока он не передумал. — Надо бежать к портному. А позавтракаем потом, да? Вместе мы всё одолеем!

Микаш взирал на мою суету отстранённо. Лишь после долгой паузы выдавил:

— Да-да, — и тоже оделся.

Лавки портного и сапожника на главной площади совмещались в пристроенных друг к другу домах с общей стеной. Можно было пошить костюм и тут же подобрать к нему туфли. Цену за большой заказ уступали куда охотнее.

В продолговатом помещении с высокими окнами на стенах повсюду висели рулоны тканей, образцы лежали на длинных столах, в середине комнаты стояли приземистые лавки для снятия мерок. В глиняных лампах на свечном огне подогревалось сандаловое масло, источая нежнейший аромат.

Портной показывал мне эскизы костюмов на бумаге. В моду входили несуразно широкие штаны до середины бедра, туго набитые ватой, как два шара, с оборками внизу. Их носили с разноцветными чулками и коротким, очень узким камзолом, самые популярные цвета — голубой, золотой и малиновый.

Микаш развалился в кресле и разглядывал потолок. Ему, быть может, и пошло с его-то высокой стройной фигурой и длинными прямыми ногами, но он бы явно не понял такой экстравагантности. Чего доброго откажется, а то и вовсе обидится.

— Нам бы что-нибудь более строгое и скромное. Он только-только назначение получил. Сорить деньгами не по чину, — объяснила я портному.

Тот понимающе кивнул и показал более дешёвую одежду. Мне понравился строгий костюм прямого кроя из тёмно-коричневого сукна со светлыми застёжками и тонкой вышивкой на воротнике и манжетах. Микаш кивнул и терпеливо ждал, пока портной снимал мерки и подбирал, какой оттенок подойдёт к смуглому и выдубленному на ветру лицу.

— Тебе тоже нужен наряд на приём, — подал голос Микаш. — Я не пойду без тебя.

Нехороший блеск в его глазах говорил, что он настроен решительно. Сложил руки на груди и отвернулся. Спорить бесполезно.

— Ладно, но с условием. Ты будешь со мной танцевать.

Он улыбнулся и кивнул.

Ещё час мы подбирали одежду для меня. К сожалению, на платье из тонкого муслина, похожее на то, в котором я встречала парад Победителей, денег не хватило.