Прорыв

– …которые бесполезны за Барьером, – вновь подогрел ситуацию Шершнев. – Ты считаешь сталкеров ленивыми тупицами, которые ходят по золотым россыпям и не видят, что у них под ногами? Ошибаешься. В борьбе за выживание они используют все важные свойства наномашин. А что до количества и разнообразия имплантов, то сочетания уже созданных наборов оптимальны. Нет смысла плодить модификации.

– Нет смыла?! Да в этом и заключен смысл настоящего исследования! Что толку достичь мизерного результата и остановиться? Нет. Иначе мы до сих пор летали бы на фанерных самолетах!

Иван не узнавал Радича. Сейчас перед ним был уже не наемник, не убийца, работающий за деньги, ставящий власть и материальное благополучие во главу угла всей жизни. Он изменился, задатки ученого, когда-то вытоптанные, теперь вновь пошли в рост, но сути это не меняло. Радич нашел себе иную цель, но средства ее достижения остались прежними.

– Я сломаю стереотипы мышления, – тем временем продолжал Станислав. – В том числе и твои, майор.

– Не хватает собеседников? – поддел его Шершнев.

– Представь – не хватает! – Радич вернулся, сел на край выщербленной пулями ступени. – Думаешь, я не вижу, чем ты сейчас занят? Тянешь из меня информацию, лихорадочно соображая, как вырваться? Забудь. Только время попусту потратишь.

– Это почему?

– Либо проникнешься моими идеями, либо банально сдохнешь! – вновь раздражаясь, ответил Радич. – Перестань тупить! Ты в моих руках!

Иван сделал вид, что вынужденно кивнул, соглашаясь. Радич действительно выиграл раунд, но не весь бой. Хотя ему вовсе незачем знать об этом.

– Вы спрятались друг от друга! – тем временем продолжил Станислав. – Как страусы, воткнувшие голову в песок! Одни тут, другие там, за Барьером. Внешний Мир тешит себя иллюзией «стабилизированных зон отчуждения», сталкеры по большинству смирились с безвыходностью ситуации, признав, что после заражения скоргами способны выжить только тут.

– И кто же не прав?

– Все! – Радич пренебрежительно фыркнул. – Барьеры не вечны!

– Но они существуют уже много лет… – попытался возразить Иван.

– Брось. Я же попросил: не тупи! Даже в Ордене, где нет настоящих ученых, сумели предположить, что источником пульсаций является звезда, состоящая из скоргиума! Она расположена за миллиарды световых лет отсюда, может быть, в ином измерении, это не имеет принципиального значения. Важно, что она связана с Землей через узел образовавшихся в результате экспериментов Сливко гипертоннелей и, значит, именно она влияет на все, определяет наше будущее, понятно?

– Не совсем, – признался Шершнев.

– Ну, конечно, ведь, как и большинство сталкеров, ты далек от науки. Хорошо, приведу простой пример: вспышки на солнце. Надеюсь, это явление тебе известно и понятно?

– Ну да.

– Наше солнце периодически выбрасывает в космическое пространство часть фотосферы в виде плазменных протуберанцев. В результате частицы ионизированного газа достигают атмосферы Земли, провоцируют возмущения геомагнитного поля. Но это мизерные проявления звездной активности. Теперь представь звезду, состоящую из скоргиума. Она нестабильна, в результате ее «вспышек» освобождается огромное количество энергии, которую мы называем аномальной. Неподалеку от звезды расположена точка разрыва метрики пространства. Если говорить проще – постоянно открытый гипертоннель. Через него энергия скоргиума проникает в Узел, а оттуда выплескивается в отчужденные пространства. Пока звезда находится в стабильном состоянии, Узел всего лишь «фонит», перехватывая энергию, сравнимую с солнечным ветром нашего родного светила. Но как только там происходит вспышка, здесь зарождаются волны пульсаций, заметь, – одновременно во всех пяти зонах отчуждения! Сила пульсаций, которую принято определять, наблюдая за причиненными валом аномальной энергии разрушениями, варьируется. Вслед за первым ударом пульсации начинаются вторичные явления – такие как перенос вещества из одного пространства в другое. Но я отклонился от темы. Исследования эволюционировавших наномашинных комплексов ясно указывают: там, где расположено скопление скоргиума, время течет иначе. Наномашинам, выброшенным первой пульсацией в то пространство, понадобились сотни тысяч, а может, и миллионы лет, чтобы перейти на новый источник энергии. Теперь они зависимы от излучения скоргиума, как древний тостер зависим от наличия электричества в сети здания. Пример понятен?

Шершнев кивнул.