Прорыв

Скомандовав грузиться в машину, проверил, как застёгнута планшетка, сам сел на место пассажира в кабине, и мы покатили в город. Поста на этой дороге не было, сведенья, полученные от связника, подтвердились, покрутившись по улочкам, мы выехали на центральную, эта уже имела брусчатку, и немного потряслись по ней, пока грузовик не остановился у одноэтажного здания с надписью «Милиция» над дверью. Синей краской на белом фоне было написано. Бойцы тут же покинули кузов и, держа оружие наготове, поглядывали вокруг, а я, покинув кабину и не закрыв дверцу, стремительным шагом прошёл в здание. Выскочивший молоденький милиционер с пустыми петлицами открыл мне дверь. Дежурный был в звании младшего лейтенанта, и я с напором начал говорить, предъявив своё удостоверение командированного из Казани сотрудника НКВД:

– Моей группой ночью был взят связник немцев, ожидающий высадки парашютистов. Она прошла удачно, парашютисты приземлились, и в бою с нами частью были перебиты, частью захвачены. В кузове захваченной нами машины находится тело сержанта, участкового. Его связник как свидетеля убрал. Вот тут мой рапорт на имя товарища Берии, тот лично курирует эту операцию, его вместе со связником и листами допроса немедленно доставить в наш наркомат. Тело вашего коллеги из машины выгрузить. Парашюты немецких диверсантов забрать. Мне нужен водитель, хорошо знающий город, и пять-шесть милиционеров для оцепления. Нужно взять штурмом два дома с немецкими диверсантами и их пособниками. Пока мы будем использовать машину связника, наша в ночном бою пострадала, но потом ваш водитель пригонит её сюда, всё же вещественное доказательство. Ещё немедленно отправьте группу в наркомат лёгкой промышленности для ареста подручного связника немцев. Его данные в моём рапорте сверху.

– Понял, товарищ младший лейтенант госбезопасности, – внимательно выслушав меня, кивнул дежурный, снимая трубку телефона. – Сейчас всё будет.

Закрутилось всё действительно на удивление быстро. Начальника отделения милиции на месте не было, находился у руководства на совещании, но его зам присутствовал, вот он и вышел на улицу, где я наблюдал, как тело сержанта трое милиционеров спускают на расстеленную на брусчатке шинель. Оружие, ремень и документы Бабочкин сотрудникам милиции уже передал, как и свёрток с вещами связника, включая орудие убийства, и теперь, присев, показывал невысокому живчику с треугольниками старшего сержанта, где у связника был тайник с парашютами, и тот его вскрывал. Ещё один сотрудник вёл всему этому опись, оформляя приём всего, что мы привезли. То есть сотрудники милиции не тормозили, и делалось всё действительно быстро. Я попросил поторопиться, вот те и не медлили. Самого связника уже не было, его первым делом под конвоем увели в здание. Тот лишь глазами рыскал, полными ненависти, за что схлопотал от одного из милиционеров в бок. Не понравился тому его взгляд. Этому же милиционеру досталось от дежурного, что выходил на улицу. Так вот, зам начальника отделения тоже оказался в звании старлея, он представился и уточнил, чем может помочь. Покивал, когда я повторил то, что уже говорил дежурному, и решил, что будет командовать выдаваемой помощью, на что я не возражал. Когда наконец кузов был освобождён, я даже бочку бензина приказал снять, после этого велел старлею построить людей. Мои остались у заднего борта грузовика, им что-либо объяснять не требовалось, я уже расписал действия каждого, и те только наблюдали. В строю оказалось семь милиционеров, включая водителя, и сам зам. Тот доложился о том, что построение закончено и, осмотрев строй молодых и нет милиционеров, я сказал негромко, но с силой в голосе: