Прорыв на Харбин

Командир 22-й стрелковой дивизии генерал Н. К. Свирс организовал разведку на широком фронте. Разведрота капитана Балашова и сводный полуэскадрон (два взвода конной разведки) старшего лейтенанта Зайченко, действуя по обеим сторонам дороги, обнаружили вражеские опорные пункты - взводный и два ротных и захватили пленных. Для того чтобы сломить сопротивление противника, генерал Свирс был вынужден развернуть четыре стрелковых батальона, артиллерийский дивизион и роту 77-й танковой бригады. Только к вечеру, после ожесточенного боя, удалось овладеть этим узлом сопротивления и двинуть дивизию через перевал, к деревне Коуцзыхэ. Оказалось, на перевале держал оборону пехотный батальон 126-й японской дивизии и саперные роты. Для того чтобы возместить потерянное время, легкие самоходно-артиллерийские установки с десантом еще в ходе боя были направлены через Коуцзыхэ к железной дороге с приказом как можно быстрее пробиться к станции Хуалинь на помощь 257-й танковой бригаде. Как мы уже знаем, самоходчики, оторвавшись от своей пехоты километров на тридцать, эту задачу выполнили.

В свою очередь штаб армии передал командирам корпусов приказ направить все стрелковые дивизии и приданные им части по одному маршруту. Для 26-го корпуса таким маршрутом была горная дорога Мулин - Муданьцзян. По ней вслед за 22-й дивизией двинулись 300-я и 59-я дивизии. А 59-й корпус, имея головной 39-ю дивизию, за ней 365-ю и 231-ю, совершал марш на Муданьцзян по рокаде от Линькоу. По нашим расчетам, авангарды 26-го корпуса должны были к утру 15 августа достичь станции Хуалинь.

 

Штурм Муданьцзяна

Штурм города Муданьцзяна явился логическим завершением всей цепи предшествующих боевых событий - неожиданного для противника прорыва войск 1-й Краснознаменной армии через горную тайгу между двумя мощными укрепленными районами - Мишаньским и Пограничненским, глубокого рассечения фронта 5-й японской армии вплоть до третьего оборонительного рубежа, разгрома ее мишаньской группировки, поворота нашей армии на юг, выхода 257-й танковой бригады на четвертый день с начала операции на подступы к Муданьцзяну.

Эти события предопределили полный переход инициативы в наши руки. Положение противника осложнялось не только большими людскими и материальными потерями, но и потерей управления. Войска у него еще были, но значительная их часть не имела связи с высшими штабами, поэтому не могла действовать целеустремленно, по единому плану.

Оперативное преимущество, которое получил 26-й корпус в результате стремительного прорыва к Муданьцзяну, несколько снижалось невыгодным для нас соотношением сил по пехоте. Противник стянул в этот район части четырех пехотных дивизий (124, 125, 126, 135-й){44}, общая численность которых определялась тысяч в 15-20, а кроме того, выдвинул из резерва 122-ю пехотную дивизию (15 тыс. человек). Здесь же действовала и 1-я моторизованная бригада смертников, а также охранные, железнодорожные и тыловые части. Мы же имели в наличии четыре стрелковых полка 22-й и 300-й дивизий, поскольку два остальных полка, находились в тылу, на строительстве дорог и колонных путей. Таким образом, в штурме Муданьцзяна могли принять участие 7-8 тыс. наших стрелков. Тяжелая артиллерия находилась еще на марше, и генерал Скворцов получил в свое распоряжение только легкие пушки 60-й истребительно-противотанковой бригады и 120-мм минометы 52-й минометной бригады, да на подходе были "катюши" - 54-й гвардейский минометный полк. Противник помимо легкой полевой артиллерии располагал двумя полками орудий крупных калибров - 20-м тяжелым и 5-м особым. Последний был вооружен 240-мм гаубицами - но нашей терминологии, орудиями большой мощности{45}. Недостаток тяжелой артиллерии нам должно было компенсировать абсолютное господство в воздухе и конечно же танки 257-й и 77-й танковых бригад. Переброска их на западный берег реки обеспечивалась лишь в случае, если мы захватим уже существующие мосты или если подоспеют растянувшиеся на таежных дорогах понтонно-мостовые батальоны. Но так как рассчитывать на подобные "если" в серьезном боевом деле нельзя, то и участие танков в непосредственном штурме города оставалось пока под вопросом.