Прорыв под Сталинградом

Герлах рассказывает о своем пребывании в плену, подчеркивая, что не причисляет себя ни к марксистам, ни к коммунистам. Он не соглашается безоговорочно со всем, что здесь видит, а видит он еще и то, как “всего за несколько десятилетий Советский Союз сделал гигантский шаг в развитии и нагнал упущенные столетия”. Советские люди “не знают, что такое ненависть против инородца, им чужды захватнические амбиции. Они отвоевали свободу с великим трудом и совершенно не думают поработить другие народы или навязать неугодную им форму государственного устройства”. Вот почему Германию толкает в бездну не наступление русских, “но каждый лишний день гитлеровской войны, в действительности уже проигранной”. “Настоящий враг не на подступах, он внутри Германии!” – писал Герлах[256]. В следующей статье, увидевшей свет 22 октября 1944 года под заголовком “На борьбу с гитлеровскими бандитами!”, Герлах резко критикует тактику “выжженной земли”:

Геббельс призывает превратить каждый дом в бастион и уничтожать после себя все. Жалкий радиогенерал Диттмар предрекает зверства, которые готовы чинить национал-социалисты в ходе дальнейшей войны. Режим срывает маску, являя народу истинное лицо преступника, до настоящего момента так искусно скрываемое[257].

Параллельно с редакторскими обязанностями во Freies Deutschland осенью 1944 года Герлах работает уже над третьей частью романа. В этот период происходит его знакомство с Дьёрдем Лукачем, неоднократно выступавшим в Лунёве с докладами по философии и литературе. В советской эмиграции Лукача считают одним из самых передовых марксистов-интеллектуалов, которого не обошли стороной сталинские чистки и “показательные процессы” 1936 года в Москве[258]. Поначалу Герлах сбит с толку его внешностью, видя перед собой эдакую карикатуру на ученого, но очень скоро выдающаяся эрудиция Лукача заставляет его изменить мнение. Лукач великолепный знаток и почитатель немецкой литературы, и его суждения о Томасе Манне, Франце Верфеле, Арнольде Цвейге и не в последнюю очередь об Эрнсте Вихерте во многом перекликаются с предпочтениями Герлаха. Лукач обращает его внимание на “Воспитание под Верденом” Арнольда Цвейга – лучший, на его взгляд, антивоенный роман. Он вышел в 1935 году в издательстве Querido, важнейшем для эмигрантов – целая плеяда выдающихся авторов, после 1933 года вынужденно покинувших Германию, публиковалась именно там. Герлах проглатывает роман за одну ночь, вдохновленный чтением, он теперь знает, как назвать рукопись. На ум ему приходит известное высказывание Ульриха фон Гуттена (1488–1523): “О счастье дней минувших не мечтаю, я на прорыв иду и о былом не вспоминаю”. Роман, работе над которым посвящена каждая свободная минута, теперь получает название “Прорыв под Сталинградом”!

Новые пленные офицеры прибывают в Лунёво постоянно и уже оттуда переводятся в другие лагеря, Герлах использует эту возможность, чтобы больше узнать о последних неделях Сталинграда. Так ему становится известно о разговорах, которые велись в штабе 6-й армии. Адъютант Паулюса полковник Адам[259] рассказывает Герлаху о последних часах перед сдачей в плен, а генерал Винценц Мюллер припоминает брошенные Гитлером слова: “Те, кто сражался за Сталинград, должны быть мертвы!” Работа над романом подходит к концу, так же как подходит к концу война. 21 октября 1944 года капитулирует Аахен, самый западный город Германии, и 12 тысяч солдат вермахта сдаются американцам. 31 января 1945 года окружен родной Герлаху Кёнигсберг, до того уже разрушенный британскими бомбардировщиками в конце августа. 4 февраля 1945 года выходит статья Герлаха, в которой он снова, спустя два года после Сталинграда, говорит о предательстве Гитлера по отношению к окруженной армии, о безграничных страданиях изнуренных голодом и изнывающих от ран солдат, которые продолжали уповать на чудо. “Вы можете положиться на мое честное слово, нерушимое как скала!” – телеграфировал фюрер в котел. “Но потом в начале февраля все было кончено, – говорится в статье. – Чуда не произошло. Мы оказались одни посреди Сталинграда. Среди его руин обрели вечный покой десятки тысяч товарищей, вера, несбывшиеся надежды и мечты. На пороге наших блиндажей стояли русские. Многие тогда в отчаянии бросались под пули противника, многие сводили счеты с жизнью. Умирать тяжело, но еще тяжелее, думали люди, оставаться в живых”[260]. Герлах выбрал последнее, и это был его первый скромный и робкий вклад в борьбу против нацистского режима, во имя будущего Германии. Горький сталинградский опыт помог ему осознать необходимость “беспощадной борьбы против Гитлера и его системы”[261].