Прорыв под Сталинградом

Генрих Герлах чувствует нарастающую угрозу и принимает решение “присмотреть себе новую работу на Западе”[298]. В учительской газете Deutsches Lehrerblatt он видит вакансию – классической гимназии городка Фризойте в Ольденбургском Мюнстерланде требуется учитель немецкого и латыни. Отчего не попытать счастья? Герлах отправляет скрупулезно заполненные документы. Приглашение на собеседование не заставляет себя ждать. В то же самое время приходит другое письмо – от директора гимназии из Браке, который звал Герлаха к себе. Никто из домашних никогда не слышал об этом городке на берегу Нижнего Везера, примерно в семидесяти километрах от Бремена. Герлах дает согласие. Семейный совет постановляет, что ехать на поезде через ГДР рискованно и будет надежнее лететь прямым рейсом из Западного Берлина до Гамбурга, пусть даже придется ограничиться парой-тройкой чемоданов и взять только самое необходимое. В марте 1951 года, еще до Пасхи, настает долгожданный день: самолет с Герлахами приземляется в Гамбурге, потом они садятся на поезд и доезжают до Браке. Мебель, перевозка которой была поручена транспортной конторе, так и не прибыла. В старом доме, как им сказали, якобы случился пожар, и все вещи сгорели! Герлахи догадываются, что тут наверняка замешаны советские спецслужбы. Доказательств у этой догадки нет, зато неопровержим другой факт, подтвержденный уже в наши дни на основании недавно рассекреченных документов: привлечь Герлаха к сотрудничеству в качестве агента входило в долгосрочные планы органов госбезопасности. В докладе советских секретных служб о деятельности агентов, завербованных после войны из рядов немецких военнопленных, в том числе из Союза немецких офицеров, я обнаружил подробную характеристику Генриха Герлаха. Его вербовка признавалась ошибочной и расценивалась секретными службами как неудача[299]. В характеристике – где Герлах упоминается исключительно под кодовым именем “Курт” – были изложены основные этапы его биографии: происхождение, мобилизация в вермахт, предполагаемая служба в разведке и, наконец, работа в штабе на должности начальника разведки и контрразведки. Упоминается также его участие в инициативной группе учредителей Союза немецких офицеров и деятельность в редакции газеты Freies Deutschland. Но далее следует сокрушительная критика якобы уже завербованного агента. “Курт” в Национальном комитете “вел двойную игру, распространял слухи, направленные на дезорганизацию, отзывался с насмешкой о немецких коммунистах”. Далее: “Зная о существовании фашистских подпольных групп в Национальном комитете, он намеренно о них умалчивал и более того – позволял себе высказывания в антисоветском духе”. В докладе говорится, что перевод Герлаха в лагерь № 190 во Владимир осуществлен по распоряжению руководства Национального комитета. После его роспуска “Курта” завербовали. В 1948 году, когда по решению Совета министров СССР большинство бывших членов Национального комитета было репатриировано, МГБ вынесло резолюцию и по делу “Курта”: возвратить домой и склонить к сотрудничеству. Но “Курт” от сделки отказался, и, следовательно, ему отказали в репатриации. Тем не менее в 1949 году принимается решение отпустить “Курта”, поскольку в Германии за свою деятельность в Союзе немецких офицеров и Национальном комитете он приговорен к смертной казни. “После репатриации, – отмечается в отчете, – мы снова возобновили переговоры с «Куртом» о возможном сотрудничестве и на этот раз заручились его согласием. Были обговорены пароли и условия выхода на связь”[300]. С помощью сообщника “Курт” пытался тайно переправить в Германию рукопись собственного сочинения о Сталинградской битве. Книгу обнаружили и изъяли на границе. Секретный документ – редкий и красноречивый образец характеристики “взятого на прицел” агента – подытоживает и другие этапы в биографии Герлаха, включая неудавшуюся попытку оказать на него давление, и заканчивается следующим заключением: