Прорыв выживших. Враждебные земли

– А Коно – полезным, – добавил Огневолк, – улучшает породу. Очень эффективный производитель. Наш человек во всех смыслах.

– Мы о чем-нибудь можем говорить серьезно? – поинтересовался Виктор.

– Можем, – взял слово Стас, – о каких запасах речь? О привезенных из Сарвады в двенадцатом году?

– О них, родимых!

– Ага! И, судя по составу высокого собрания, нам предстоит еще один рейс за прокладками?

– Почему нет? – многообещающе прищурилась Лайма.

– Лаймочка, девочка, перестаньте отвечать вопросом на вопрос, – примирительно сказал Давид, – вы же таки не еврейка, вы же таки не то еще литовка, не то уже русская…

– Насколько я помню, евреи приехали в Палестину и совсем немножко оккупировали какие-то земли? – невинно спросила Лайма.

Давид слегка поперхнулся, но ответил:

– Ну, можно и так интерпретировать…

– Эта национальность мне тоже подойдет. Так что вы имеете против прокладок, товарищи?

– Успокойтесь, Лаймочка, ничего я против предметов личной гигиены не имею! Можете уточнить у моей зубной щетки! И вообще, может, дадут продолжить?

– Давай, Вениаминыч.

– Так вот, главное не прокладки. Назревают проблемы с едой. Как мы ни экономим запасы, они тают. На ближайшую зиму еще хватит. На следующую – нет.

– А если сократить пайки?

– Пайки урезаны до минимума. Выращиваем все, что растет. Стада на пределе возможностей района. Поголовье, конечно, можно увеличить, но надо расширять пастбища, совершенно непонятно, как избегать контакта с местными. Режим секретности и так на грани рассыпания. Из дикого жрем все, что жрется. Или кто-нибудь откажется от шурпы по-фански?

– Это которая из двухвосток?

– Она самая.

– Да нет, нормальная жрачка….

– Женя, что бы ты сказал о ней двенадцать лет назад?

– Э-э-э…

– Ругань отставить! – жестко скомандовала Лайма и кокетливо улыбнулась: – Тут дама.

– Тогда ничего.

– То-то и оно. А это говорит специалист по обработке шачьего мяса… – Виктор сделал паузу.

– Простите, – поинтересовался Давид, – мы разве едим ишаков?

– Не «ишачьего», а «шачьего», образовано от «шак», так дети называют одичавших собак.

– А наши орлы этим словом именуют джигитов Ахмадова, – вставил Олег. – Потому Давид Аронович и удивился.

– Митя сейчас, – усмехнулся Виктор, – объяснил бы, что оба слова образованы от слова «шакал» в его разных значениях, и семантическое поле…

– Витя, не надо, – взмолился Давид, – я немного отстаю от лингвистических изысканий Дмитрия Геннадьевича, так что все равно не пойму. Мне достаточно знать, что мы едим собачье мясо, а не человеческое. Но при чем здесь это?

– Да ни при чем. С ним чисто медицинская сложность: у шаков полно паразитов и его обеззараживание – непростой процесс. Аверин – один из главных спецов. И по небрезгливости он у нас лидер.

– А у нас еще остались брезгливые?

– Не замечал… Кстати, о человечине и совпадении названий. Может появиться еще и психологическая проблема. Мы как аборигены Новой Гвинеи – своих собак не едим, они члены племени. А чужих – запросто, как обычное мясо.

– Надо понимать, при появлении чужих людей может стать вопрос…

– Может. Еще как может. Но, слава богу, не сейчас. Поколения через два. – Виктор откашлялся. – Но мы отвлеклись. Два поколения нам здесь не прожить. Пришла пора спускаться вниз. В Большой Мир. Только готов ли этот мир принять нас?..

Дикие Земли. Где-то между Ишимом, Тюменью и Курганом

Развилка попалась через два дня. Если учесть, что больше десяти километров в час машины по этому недоразумению не давали, то не так уж и далеко. Колея уперлась в воронку и раздвоилась, обходя препятствие с двух сторон.

Капитан посмотрел на дозиметр.

– Чисто. Борька! Куда ехать?

– Налево!

– Почему налево?

– А хрен его знает! Почему нет?

– Действительно, – произнес Урусов, – почему бы и нет. Ванька, давай налево.

Герман послушно крутнул баранку. Остальная колонна двинулась следом. Через двести метров дорога опять раздвоилась.

– Направо, – скомандовал Борис.

Дальше началась какая-то фантасмагория: развилки сыпались как из ведра. Создавалось впечатление, что здесь специально накатывали густую сетку дорог. Боря уверенно командовал: «направо, налево, прямо», как будто знал в этом лабиринте каждый поворот. Урусов, заразившись его уверенностью, не возражал. После двадцати километров плутаний Герман неожиданно заорал: «Асфальт!!!», и «Тигр» рванулся вперед, словно почуяв впереди заправку.

– Ну, блин, Шах, ты даешь, – восхитился Урусов, – как это у тебя получается?

– Не знаю, – честно ответил Боря, – я и в школе на всех тестах правильные ответы всегда угадывал. И ЕГЭ на девяносто процентов сдал… Интуиция…

– Хорошая штука, – произнес капитан и чуть не врезался головой в лобовое стекло: машина резко затормозила под яростный мат Германа.

– Мда… – протянул Андрей, оглядывая открывающуюся картину, – к твоей интуиции еще бы крылья…