Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов

Было приказано загрузить полуторную норму снарядов, то есть тридцать вместо положенных двадцати. Боезапас «зверобоев» был невелик (у Т-34 – 77 снарядов по норме). Обещали, что в колонне пойдут два «студебеккера» с боеприпасами.

Экипаж уже знал все новости. Настрой у механика Колесника и заряжающего Манихина был кислый. Наводчик Хлебников над обоими посмеивался.

– Чего хвосты поджали? Наступать будем, а не удирать. Радоваться надо.

– Фрицам дают прикурить, – поддакнул грамотный радист Савин.

– Иди лучше фляги водой наполни, – буркнул Колесник, протягивая радисту две трехлитровые алюминиевые посудины.

Прыгая как кузнечик, жизнерадостный Леша Савин умчался за водой. Вскоре получили сухой паек на пять суток, а в ночь двинулись на юго-запад.

Впереди шли три мотоцикла и два американских бронетранспортера «Скаут» с разведкой и саперами. На бронетранспортерах имелось по одному крупнокалиберному пулемету и одному обычного калибра. Громыхал дополненный до полной штатной численности танковый батальон – двадцать одна машина.

В середине двигались два «студебеккера» с боеприпасами. Замыкали колонну шесть тяжелых самоходных установок.

В темноте светились, искрили самокрутки десантников, слышались голоса, даже смех. Война войной, но анекдоты и шутки дело неплохое. Поднимают настроение.

Через пару километров майор Фомин остановил колонну, обошел ее, убедился, что машины в порядке. Курение приказал прекратить. Фары выключили, оставив тусклые синие фонари. Встречу с немцами можно было ожидать в любой момент.

Глава 4. Рейд на юго-запад

За небольшой рекой Сан, притоком Вислы, уже лежала Польша. Конечной точки маршрута, кроме майора Фомина, никто не знал. Это могли быть города Ярослав, Перемышль или любая другая точка, где сомкнутся в восьмидесяти километрах западнее Львова южный и северный фланги 1-го Украинского фронта.

Таковыми представлялись Фомину планы командования, но как будут развиваться действия, никто угадать пока не мог.

На рассвете миновали оставленные немцами позиции. Саперы не меньше часа прокладывали коридор в минной полосе. Не обошлось без жертв.

Мин было много. Часть из них, вывинтив взрыватели, оставляли в земле, обозначив местонахождение флажками. Молодой сержант-сапер решил убрать противотанковую мину, оставшуюся посреди обезвреженного коридора.

Лейтенант, командир взвода, проходя мимо, посоветовал:

– Не трогай ты ее. Сейчас вернусь, вместе глянем.

– Я быстро…

Что произошло дальше, можно было только догадываться. Сержант старательно обкопал лопаткой массивную металлическую тарелку, но, видимо, не заметил провода, ведущего к противопехотной мине небольшого размера. Она пряталась под широким корпусом и взорвалась, едва сержант стал поднимать противотанковую мину. Ахнул оглушительный взрыв. Молодого сапера разнесло, нашли лишь ботинок с торчавшим обломком кости.

– Мы с таким грохотом далеко не продвинемся, – заметил Фомин, обращаясь к лейтенанту-саперу. – Почему не проследил, чтобы твои люди самодеятельностью не занимались?

– Сержант правильно действовал. А вот мне с ним остаться надо было. Я бы проводок наверняка заметил. Оставь эту тарелку посреди дороги, флажок бы ночью не заметили, и танк мог подорваться. Он там один торчал, трудно разглядеть.

Майор молча отошел. Спустя два часа разведчики на мотоциклах разглядели укрепления на холме. Там суетились фигурки людей, рыли траншеи, сгружали бревна. Фомин на одном из мотоциклов подъехал поближе и, пройдя через лес, долго наблюдал.

На холме, кроме противотанковых пушек и минометов, располагалась батарея тяжелых орудий. Майор, неплохо разбиравшийся в немецкой технике, определил, что это дальнобойные пушки калибра 150 миллиметров. Они входили в артиллерию резерва Главного командования вермахта и были способны поражать цели на расстоянии двадцати четырех километров.

Фомин получил инструкции не ввязываться в бой с крупными узлами обороны. Но здесь имелась своя загвоздка. Обочина по правую сторону дороги представляла обширную болотистую низину. Слева, среди меловых бугров и промоин, шел лесистый участок.

По обочинам могли пройти лишь отдельные машины, а наступающая масса войск сможет продвигаться лишь по дороге. Дальнобойная батарея несколькими залпами уничтожит головные машины и перепашет дорогу. Машины смешаются в кучу, а дальше откроют огонь противотанковые пушки, минометы, и начнется мясорубка.

И выход из ловушки на любом расстоянии перекроют те же дальнобойные орудия глубокими воронками от своих тяжелых снарядов. Пехота хоть как-то сможет укрыться в кустарнике и среди деревьев, но технику уничтожат быстро. Да и пехоту достанут минами и шрапнелью. Захлебнется в этом месте наступление.

– Вот и решай, как хочешь, – советовался с командирами Григорий Иванович Фомин. – Если оставим их в тылу, завтра-послезавтра наши под снаряды обязательно попадут. Понаделают фрицы дел.

– Танки точно не пропустят, – заметил командир первой батареи Глущенко. – Там еще две пушки 88 миллиметров и не меньше батареи «семидесятипяток». Укрыты все хорошо.