Просьба Азазеля

– Прекрасно, – сказал Азазель, – у нас есть шанс увидеть, что там… гм… Как-то я обеспечивал охрану в том районе. На всякий случай установил видеокамеры как на перекрестках, так и в ряде учреждений. И пусть давно поменяли пароли, но у меня свой доступ… Ну-ка, ну-ка…

Михаил без интереса смотрел, как Азазель азартно топчет клавиши, на экране одни колонки цифр и знаков сменяются другими, мелькают чертежи, потом каскадом промчались фотографии помещения, снова цифры на темном фоне…

Азазель азартно вводил команды, покрикивал, сопел, наконец на вспыхнувшем экране появилось изображение помещения с белыми стенами, такой же пол и бледные занавески на стенах, Азазель довольно хрюкнул:

– Не совсем. Но тепло, тепло… Попрыгаем, проверим… ага… вот так… еще, еще, уже горячее…

Михаил подсел ближе, всматривался, картинки меняются быстро, как только Азазель и успевает всматриваться, в какой-то момент Михаил вскрикнул:

– Вот!.. по этому коридору я шел!..

Азазель отмахнулся.

– На первом этаже ничего интересного. Для нас. Разве что бухгалтерия, но зарплату два дня назад раздали… Да и зачем нам всего лишь деньги?… Сейчас посмотрим на втором этаже… на третьем, раньше там располагалась операционная и реанимация…

Картинки сменялись и сменялись, наконец пошли длинные просторные палаты с рядами коек, Азазель тут же перепрыгнул в поиске на этаж выше, там уже палаты поменьше, для серьезно больных…

Михаил ухватил его за руку.

– Стой!.. Вон там Синильда!

– Где? – спросил Азазель с недоверием, тут же покачал головой, – ну ты и глазастый… Явно на нее запал по уши… Сейчас позумим, тут еще одна камера должна быть в стене, если пациенты не выковыряли для дома, для семьи…

Он приблизил изображение, Михаил с сильно бьющимся сердцем всматривался в приближающуюся Синильду, понурую и даже сгорбившуюся, словно несет на плечах огромную тяжесть.

Из кабинки лифта вышел врач с бумагами в руках, увидел Синильду и бросился за ней, догнал, ухватил за плечи. Михаил видел, как вытаращенные глаза сверкнули, как у безумного, весь растрепанный и взъерошенный он, вскричал счастливо:

– Я знал, я знал!.. Бывает такое, я читал! В самые критические моменты жизни наш организм может, он такое может!..

Она осторожно сняла его руки со своих плеч.

– Простите…

Он крикнул ей в лицо:

– Ваша сестра совершила чудо!.. Вы со своим спутником дали ей такую жажду жизни, что она совершила невозможное… Такие случаи описаны в медицинской практике, но все равно необъяснимы!

Азазель, что жадно наблюдал за экраном, толкнул Михаила локтем.

– Видишь?

Синильда там на экране спросила с непониманием:

– Доктор?

Он сказал с жаром:

– Раковые клетки в ее теле начали распадаться по всему организму! Иммунная система уже распознает и атакует с великой агрессивностью! Уверен, за эти сутки будут уничтожены все опухоли!.. Вот что значит пробудить к жизни наши нетронутые запасы, которые организм хранит, но так и не использует…

Синильда счастливо вскрикнула и ринулась мимо него в палату. Азазель ругнулся, начал щелкать по клавишам, замелькали комнаты операционных и перевязочных, наконец увидели спину Синильды, что сидит рядом с кроватью и склонилась над спящей девочкой.

Та, исхудавшая еще сильнее, бледная до синевы, с трудом открыла глаза, устало посмотрела на нее глубоко ввалившимися глазами.

– Сестренка…

– Родная моя, – вскрикнула Синильда, – врачи говорят, что ты выздоравливаешь!

Девочка прошептала слабо:

– Мне уже сказали… Это утешение?… Чтобы я верила до конца?

Синильда зарыдала, ухватила ее бледную руку, тонкую, как птичья лапка, начала целовать пальцы.

– Правда! Я сама не верила, но…

Девочка сказала шепотом:

– Это тот… который приходил с тобой?

Синильда воровато оглянулась, быстро прикрыла дверь, прошептала ей на ухо:

– Да… Только никому, хорошо?

– Как он это… сделал?

Синильда шепнула еще тише:

– Неважно, как именно. Жаль, за это дорого заплатит, но ты будешь жить, мое сокровище. Теперь только набирайся сил, выздоравливай, хорошо кушай…

Михаил подумал, что они не могут знать, что ему придется расплачиваться, или же имеют в виду что-то другое, но додумать не успел, хлопнула дверь, вошли врач с медсестрой.

У медсестры глаза тоже вытаращены, как у большой совы, но по нетерпеливому жесту врача остановилась, нехотя вышла в коридор.

Синильда поднялась, Михаил со щемом в сердце видел, как сияет счастьем ее заплаканное лицо.

– Спасибо, огромное-преогромное…

Врач развел руками.

– Моей заслуги почти нет, разве что самую малость. Я тоже убеждал ее бороться до конца, но ваше появление было решающей каплей. Особенно убедительным выглядел ваш спутник… Убедительным и жертвенным.

Синильда спросила шепотом:

– А что он говорил насчет возьми мою жизнь… возьми мое… он жертвовал… он чем жертвовал?

Врач сказал с неохотой: