Просьба Азазеля

– Нет, обычного. Хотя обычного хоть завались, но разве нас обычное интересует? Потому и не произошло, понял?… Да ладно, я сам не всегда понимаю, что несу, но зато как красиво несу!.. Заслушаешься. Я сам заслушиваюсь себя, такого умного и нарядного. А из необычного то, что ветки в таком количестве с деревьев не сыплются. Даже сухие, а эти совсем живые, смотри!.. Даже сок еще выступает.

– Демоны?

– Или ангелы, – согласился Азазель, но взглянул на его посуровевшее лицо, поспешно уточнил: – Нет-нет, ангелы на такие хулиганства не способны. Они всегда в белом и поют-поют… что вы там поете? Новое что-то придумали или все те же старые песни о главном? О Главном, если точнее?

– Замолчи, – возгласил Михаил. – Не кощунствуй.

– А то обидишь?… Все вы там такие, высокомерные… Ничего, бригантина уже поднимает паруса. Наплачетесь… Кстати, а вот странная яма, совсем свежая. Именно в ней, как понимаю, сломал ногу тот скверный мальчишка… Не слыхал? Ну да, ты же специалист по – крупному.

– И что с этой ямой?

Азазель пробормотал:

– Если это те, на кого думаю… то могли бы и заровнять снова. Видать, совсем слабенькие, силенок не хватило.

Михаил спросил быстро:

– Думаешь, демоны?

– Похоже, – ответил Азазель, вид у него был озадаченный, – но странность… гм… природники стараются никогда себя не обнаруживать… А их самих найти практически невозможно.

– Опасные?

– Нет, – ответил Азазель. – Мне кажется, вообще не могут причинить вред. Что и странно в данном случае.

– А что, – спросил Михаил сердито, – все же стряслось? Из-за чего мы здесь?

Азазель пожал плечами, осматриваясь в дремучем саду.

– Одному чужому мальчишке упавшей веткой голову разбило… не до смерти, правда, но все же хорошо так, будет этот сад десятой дорогой обходить. Нечего нарушать границы с чужой собственностью! Второму ключицу перебило, а третий так и вовсе ногу сломал!.. Вот в той яме, что откуда и взялась, когда он убегал…

– Да-а, – сказал Михаил саркастически, – совсем уж безопасные твои природники. Безопаснее не бывает…

Азазель медленно двигался через сад, Михаил ощутил чужое присутствие, ветви как-то странно опустились, загораживая дорогу, но Азазель уверенно раздвинул, а там у подножья древней-древней яблони, что уже и плодов не дает, сидит крохотная худенькая девочка лет пяти, хотя по ее серьезным печальным глазам Михаил дал бы все семь или даже восемь.

Глава 11

К его изумлению, у нее на коленях белый пушистый зайчонок, который то выпрыгивает из ее рук, то снова старается подлезть под них так, чтобы она его обнимала.

Девочка испуганно и обреченно смотрела на них снизу вверх большими грустными глазами, личико настолько бледное и прозрачное, что почти видно все ее косточки.

Такое же худенькое тельце в дешевом ситцевом платьице, стареньком, потертом, но чистом, даже без пятен травяной зелени.

Михаил подумал с сочувствием, что этот ребенок исхудал то ли из-за хронического недоедания, то ли еще почему, мать все-таки женщина крупная и широкая в кости. А может быть, обиды и переживания есть и у такого крохотного существа. Даже взрослые часто страдают, а уж с детским горем ничто не сравнится.

Среди детей ее возраста, мелькнула мысль, она будет самой мелкой, а это значит, те, кто покрупнее, будут постоянно толкать ее и обижать. Она и сейчас смотрит на них обоих исподлобья, во взгляде затаенный страх, как у затравленного зверька, которого часто обижают и бьют. Лицо, подумал он снова с сочувствием, не просто бледное, а почти прозрачное, словно вся страна голодает из года в год.

– Милая, – сказал Азазель ласково, – знаю, тебе приходится трудно в этой жизни, но кому легко?… Разве что вот моему спутнику, потому не обращай на него внимания. А я тебя понимаю. Трудно жить, когда никто не заступается. Но у тебя, как мне кажется, все-таки есть заступники?

Она все так же смотрела исподлобья и с недоверием, наконец судорожно кивнула.

– Да…

– Прекрасно, – сказал Азазель с энтузиазмом. – У всех должны быть защитники. Особенно у тех, кто слаб и защитить себя не может.

Она промолчала, продолжая смотреть с тем же недоверием маленького человечка, которого жизнь уже научила полагаться только на себя и не ждать помощи.

Михаил переспросил:

– Азазель, ты уверен?

– Нет, – признался Азазель. – Милая, скажи, как они тебе помогают? Как защищают?

Михаил сказал с неудовольствием:

– Как ей кто-то может помогать так, что никто не видит?

– Может, – проговорил Азазель зловеще. – А девочку сейчас закуем в наручники и отвезем в тюрьму.

– Что? – ахнул Михаил.

– Такие правила, – сказал Азазель, он ловко ухватил девочку за руку. – Там ее бить, конечно, будут, это же тюрьма, и кормить не станут, но так надо.

Михаил умолк, еще не понимая, что за игру задумал Азазель, а тот грубо потащил девочку прямо через кусты в сторону дома.

Ветка дерева внезапно опустилась, Азазель стукнулся лбом, приподнял свободной рукой, но под ногой резко опустилась земля, однако Азазель, словно ожидал, легко перепрыгнул яму, держа на весу девочку.

– Сверху! – крикнул Михаил.