Просчёт финикийцев

Неожиданно высоким и дрожащим голосом он произнес вереницу непонятных слов, вскинул пистолет и нажал на спуск.

Я не почувствовал боли. Холодная вода приняла меня в свои объятия, заботливо укрыла с головой. Она отрезвляла, успокаивала и придавала сил, чтобы двигаться вверх и вперед.

Я пролетел залитый белым светом коридор, увидел перед глазами сцены собственной жизни, какой она была, и какой могла быть, а затем погрузился в кромешную темноту.

— Здравствуй снова, Эндрю Дж. Розенталь, — услышал я голос Озмилькара, — Поздравляю с успешной инициацией!

— Что? Нет!

Они рассмеялись хриплым издевательским смехом, как только я открыл глаза. Их серые костюмы сменились на странного вида плащи, неровно окрашенные в темно-красный цвет и накинутые поверх расшитых золотой нитью мятых балахонов. Безликий офис в стиле хай-тек превратился в капище с колоннами, алтарем и черной копотью на сводах.

— Мы, короче, пошли, — сказал Кадем, — Удачи тебе, и все такое.

— Куда?

— Отдыхать. Наше время закончилось.

— А я что должен делать?

— Сам разберешься. Ты же не дурак, мы за тобой наблюдали.

Я помотал головой, пытаясь проснуться и увидеть перед собой комнату с низким потолком, зарешеченное окно и молящегося Аллаху Тарека. Но видение не уходило. К тому же, у меня ничего не болело и чувствовал я себя превосходно.

— Возьми себе красивое финикийское имя, людям нравится непонятное, — крикнул Озмилькар, закрывая скрипучую деревянную дверь.

Глава 35

Десять лет спустя

— Привет, это Бари Коулман, и я рад приветствовать вас в новом выпуске моего конспирологического подкаста «Они правят миром». Сегодня у нас в гостях доктор наук Ауад Мансури, профессор философии и специалист по тайным учениям древнего мира. Привет, Ауад!

— Привет, Бари, как жизнь?

— Напомню подписчикам, что в прошлых выпусках мы говорили о Вавилоне, происхождении карт Таро и Обществе свободных каменщиков. Сегодня Ауад расскажет нам о таинственном наследии финикийцев, истоках письменности и...

— О бессмертии.

— Да, разумеется. Скажи, почему ты выбрал бессмертие и его культурно-этические аспекты темой своих исследований?

— Видишь ли, с самого детства в моей жизни происходили необычные события, что натолкнуло меня на мысль о собственной незаурядности, некой миссии, ради которой я появился на свет.

Однажды, когда мне было пятнадцать, я понял, в какой год и день я умру. Я не испугался, не впал в депрессию, просто начал ждать. Шла война, все справлялись, как могли, да и семья у меня была простая и строгая, так что откровением не с кем было поделиться.

И вот, названный час наступил. Я шел по улице, светило солнце, где-то играла музыка, и... ничего не произошло. Ни воя сирен, ни воздушной тревоги. У меня не отказало сердце, не перехватило дыхание. Я продолжил идти, и вскоре вернулся домой, где, поразмыслив, понял, что получил бесценный подарок.

С тех пор я был на грани смерти девять раз. Представь себе, Бари, девять! Моя судьба на протяжении одной жизни стала похожа на череду перевоплощений. Ведь каждый раз приходилось скрываться, менять имя и начинать все с начала. Эзотерики говорят, что смерти нет, есть вечная трансформация. Но поверь мне, я неоднократно смотрел ей в лицо.

...Видишь ли Бари, мне полтинник. Самое время, чтобы грустить по прошлому и подводить итоги, либо проигрывать в казино и возить едва достигших совершеннолетия красоток на красной машине с откидным верхом. Но мне не нужно ни то, ни другое. Я лишь сейчас начинаю понимать, что биологическое бессмертие, о котором твердят ученые, не решит ничьих проблем.

— Почему?

— Они могут сколько угодно тратить свои гранты, доказывая что жизнь организма не ограничена во времени, что можно выращивать искусственные органы, или там восстанавливать клетки. Но представь, что произойдет, если люди перестанут умирать.

— Мне кажется, в мире станет меньше горя. Прекратятся войны, ведь некому будет на них гибнуть.

— Войн станет больше, Бари. Люди-то не изменятся. Зато ресурсам, которых не хватало всегда, наступит полный кирдык. А еще подумай, кому придется заботиться обо всех калеках, вернувшихся с войны, о многовековых стариках и старухах? Что произойдет с институтом национального страхования, пенсиями, домами престарелых? Пока ты молод и здоров, такие вещи не приходят в голову. Я и сам понял это лишь десять лет назад, когда пришлось заново учиться ходить в туалет.

Всю молодость я провел так, словно уже был бессмертным. Нанялся воевать за жалкие копейки. Связывался с отбросами общества. Прожил пять лет в охваченной криминалом России. В мои руки попал старинный артефакт, за которым гонялись опасные люди, но я упорствовал в желании сохранить его для себя. Знаю, это звучит, как сюжет сериала, и жаль, что не могу рассказать тебе об этом подробнее. Точнее, не хочу.

Так вот, десять лет назад судьба наконец нагнала меня и нанесла несовместимые с жизнью увечья.

— Ты пережил опыт клинической смерти?