Прощай, Анти-Америка !

Террада ждал; ждал и я, и море, и птицы, и воздух - все, казалось, затаили дыхание.

- Если ты признаешь, что был неправ, вернее, если ты скажешь, что я ни в чем не виноват, я с удовольствием пожму тебе руку - так сказать, в моральном плане - и буду считать, что инцидент исчерпан.

Террада потерял дар речи.

- Но я не могу этого сделать, Пип, - наконец, произнес он.

- Почему?

- Потому что это невозможно. У меня нет власти повернуть ход событий вспять.

- Так какого же черта ты хочешь от меня?

- Я просто хочу, чтобы ты в душе не держал обиды на меня, - упавшим голосом сказал он.

Пип встал. Лицо у Террады от жары покрылось капельками пота, у нас с Пипом - тоже.

- Сделка не состоялась, - вдруг произнес Пип, как бы подводя итог разговору. - Я поднимусь - поищу Монику.

Террада неотрывно смотрел ему вслед. На миг мне показалось, что сейчас он обратится ко мне за помощью. Вид у него был озадаченный и жалкий. Что я мог ему сказать? Вдруг он схватил свои сандалии и заковылял босиком до горячим камням за Пипом, крича ему вдогонку:

- Подожди, Пип! Я тебе сейчас объясню...

Я глядел, как они поднимаются вверх по склону. Терраде пришлось остановиться, чтобы надеть сандалии, но все же он догнал Пипа, и тут я увидел, что Джуди тоже бежит за ними.

- Джуди! - закричал я. - Не ходи за ними! Оставь их одних!

- Я беспокоюсь за Лестера! - крикнула она в ответ.

Этого я уже не мог понять. Взбешенный, я сказал ей!

- Господи Иисусе, Джуди, если ты хочешь, чтобы все уладилось, дай же им возможность самим это сделать.

Она остановилась и смотрела им вслед, пока они не исчезли на шоссе, высоко над нами. Затем она повернулась и нехотя села. Дора обняла ее своей жирной рукой и сказала:

- Ничего с Лестером не случится. Не волнуйтесь. Они скоро вернутся.

Однако они не вернулись, и все заботы, связанные с "кошмарным" Дориным пикником, легли целиком на мои плечи. Я перенес в машину все, что осталось от еды и питья, усадил туда обоих детей, и мы молча поехали обратно. Моника была уже дома, она загорала на веранде. Нам она сказала, что приехала на попутной машине.

- А где же он? - спросила она.

Я ответил, что Пип пошел искать ее, а Террада отправился за ним и что теперь они предоставлены самим себе. Моника кивнула и произнесла по-французски:

- Глупо приходить в отчаяние, когда это - господствующее чувство в нашем мире. Так что я не волнуюсь.

Мы не беспокоились за Пипа до самого обеда, надеясь, что они с Террадой сидят где-нибудь в баре или бистро и обсуждают свои сложные взаимоотношения и трагические последствия своих разногласий.

Мы знали, что у Доры Пипа с Террадой нет, потому что она звонила и спрашивала, не вернулись ли они. Вскоре она приехала на своем "пежо" вместе с Джуди - та с волнением спросила, нет ли от них вестей. Было почти половина одиннадцатого.

- Нет, - сказали мы.

- Пожалуйста, Кит, - сказала мне Джуди, - поищите их.

- Где же их искать? - спросил я. - Они могут быть и в Монте-Карло, и в Ницце, вокруг не меньше тысячи бистро, и кто знает, в каком они сидят?

- Ради бога! - просила она.

Тут Дора заметила, что днем мужчины выпили довольно много, и если они пили потом где-нибудь еще, кто знает, что им могло взбрести в голову и что может произойти.

- Представьте себе, - сказала она, - как возликуют американские газеты, если их обоих подберут где-нибудь пьяными и обнаружится, что Лестер встречался с Пипом. Да его просто четвертуют...

Моника выругалась, а я пришел в ярость:

- Вот было бы хорошо!

- Какой ты жестокий, Кит, - сказала совершенно расстроенная Джуди. - Не надо так.

- Словом, я ни за что на свете не стану их разыскивать во имя спасения репутации Террады.

- Я никогда и не попросила бы тебя об этом, - тихо сказала Джуди, если бы дни Лестера не были сочтены: у него рак. Он приехал сюда только для того, чтобы помириться с Пипом.

- О господи! - только и мог сказать я (нужно заметить, этот штамп всегда выручает в подобные минуты).

- Лестеру совсем плохо, - продолжала Джуди.

- Пип знает об этом? - спросил я.

- Нет. Лестер не хочет ему говорить без крайней необходимости.

Я не мог не восхититься Террадой, его великолепным самообладанием: только теперь я понял, что означал его безжизненный взгляд, устремленный в никуда, его подчеркнутое великодушие.

- Ладно, - согласился я, - только мало шансов, что я их найду.

- Знаю. Но я не могу допустить, чтобы последние несколько месяцев жизни Лестера были отравлены скандалом.

Все начиналось сначала. Но я уже отказался от попыток понять психологию победителя, который требует от своей жертвы сострадания, помощи и даже смирения. Я колесил по Ницце, Вильфраншу и Монте-Карло, заглядывая подряд во все бары и бистро, и внутренне содрогался, вспоминая о том, какая тяжесть вновь обрушилась на моего друга Пипа.