Прощай, Атлантида

– Ой, бабоньки! – воскликнул кровопийца Евграф. – Кончилась совесть в социализме, демократы-плутократы, видали, чего наворочали. Деньги дам. А по три тыщи не жирно? Глядите, – воскликнул, сверкнув золотой короной зубов. – Пожарных, псов поджарых, кормлю, проверяльщиков две тьмы до упаду пою, санитаров несчитано на нарах за ваш счет отсыпается. Губернатору дай, бандагалу дай – а то в рабочее время с четырех сторон вас спалит, а меня закоптит. Государевым налоговым псам кость кинь, чтоб умножали правильно. И, думаете, все? А сам я голый со своей партзакалкой. Вот че демократские хари смудрили. По три тыщи не дам, по тыще дам, кто баламутить кончит. В другое, бабоньки, время – все бы отдал, и сам на именины ваши в гапачке прошелся, да время другое. Хотя, если кому особо приработать надо, ну, кто пофигуристей, – подошел он к стоящей в первом ряду делегации маме Вале и сытно оглядел, – тем могу подсобить, по желанию направив на хозяйственные вечерние посиделки в сауну Союза мелких и других предпринимателей. Ну, а уж кто непофигуристей, ждите бабоньки весны-красны. Не за горами уж.

Мама Валя, скромная, подошла к его в три обхвата столу и плюнула, специально из скромности недоплюнув, прямо на стол:

– Я моей фигурой, раз руками работать, гад, не даешь, больше твоей милостыни под красным фонарем отыщу, – и ушла.

– С этих пор, – протянула дочка Валя, Краснуха, отчаянно зевая, – мамка и трудиться на меня, беспутную школьницу. Как бы не заболела только. А мне говорит – в чем тебя таком увижу – тут же убью. И сама убьюсь. Так что Вы нас извиняйте, дядя – мы не конченые еще, мы сейчас отвалим, за ваше беспокойство не расстраивайтесь.

– Ага, – согласился пацан, приподнимаясь с кухонного табурета. – Пошли отсюдова, дядьке за хлеб-соль привет.

– Куда – пошли? Электричек уже нет, и автобусов, – спросил географ.

– Пешком допремся, полтора часа, – уверенно сообщил Кабан.

– Допремся, – тихонько подтвердила девчонка.

– А, слушайте, – предложил географ. – Оставайтесь – ночуйте. Места полно. А то попретесь, от усталости кого зашибете, вот и заметут.

– Заметут, – раздумчиво протянул паренек.

– Ну вот и все, решили, – звонко возвестил географ. – Валя в кухне, на прекрасном топчане, где и я в молодости лучшие годы промечтал. Парень в комнате на раскладушке. Прекрасно. Белье постельное…есть. А я уж, хозяин, на своей тахте.

– Мы вас не стесним, – застеснялась Краснуха радостно. – Давайте мы с этим на тахте, нам и теплее рядом, а Вы ночуйте на раскладухе с топчаном.

– Нельзя, не положено, – возразил географ.

– Да вы не боитесь, я ее пока только щупаю, – солидно вставил пацан, правильно поняв учителя.

– Еще бы! – в сердцах воскликнула девчушка. – Меня мамка привесит. Береги смолоду, чтобы не было больно за без целки прожитое, – слегка процитировала она школьное.

Но согласились с мнением хозяина, быстро постелились и почти улеглись. Ночь уже вовсю приплелась. Тут и раздался звонок в дверь. Арсений, совершенно потерянный, отворил ее. За дверью виднелся в полной аммуниции лейтенант Зыриков.

– Вам кого? – спросил географ.

– Извиняйте за вторжение, – представился тот, откашливаясь. – Как тут у Вас, все в пределах законодательства?

– А почему так поздно? – сухо осведомился географ.

– Работал по другим фигурантам допоздна. Не позволите на минуту заглянуть?

– Заглядывайте, – разрешил Арсений.

В комнате на раскладушке сидел Кабан в майке и трусах, из кухни испуганно выглядывала Краснуха в том же и грязной куртке на плечах. Зыриков взял двумя пальцами бутылку красного и посмотрел на свет.

– А школьники что у Вас?

– Занимались дополнительно предметом. Оставлены из-за поздноты ночевать, – ответил Полозков спокойно.

– Географию всю наискосок зубрим, – заявила Краснуха. – Чтоб ей пусто не было.

– Особенно это… – поддержал товарку Кабан. – Стремные эти море-океаны…

– Нас как в училище учили, – сообщил лейтенант. – Если кто врет, то значит пока просто не говорит правду. Захочет – скажет. Вижу у вас все в порядке. Ну, отдыхайте, слушайте сны. Пойду. В школу – не опаздывать.

– Это уж как водится, – мирно согласилась Краснуха.

– Иди-иди, светлый путь, – тихо попрощался хлопец.

Наконец угомонились, и географ собрался тушить свет. Кабан лежал под легким одеялом, как убитый, лишь чуть высунув пятачок и глаза.

– А что это у тебя, дядя, на стене? – спросил он еле слышно.

– Где?

– Вон, – ткнул мальчишка пальцем. – Карта?

– Карта.

– Чья карта?

– Моя.

– Ясно, не моя. А кого показывает?

– Средиземноморье. Современное чуть прочерчено, и древнее Эгейское море и возможные места Атлантиды. Спи.

– Это зачем?

– Интересно. Я давно этим интересуюсь.

– Этим атлантидом?

– Ну, – в манере ответил географ.

– Ну и как он, не сдох? Кто он такой, этот атлантид.

– Огромный пропавший остров-континент, исчезнувшая в древности загадочно земля, полная вопросов. Атлантида. И люди атланты.

– Много людей?

– Целые народы.

Мальчишка дернулся и сел на раскладушке.

– И чего она тебе, земля эта. Что у нас, земли бросовой мало?

– Ищу. Пропала, по сообщениям древних авторов и старинных преданий. А где была, никто не знает. Ищу.