Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис

— Иди, иди… Ты неплохо поработал и теперь заслужил хороший отдых. Даю тебе три дня. Только, — улыбнулся Фил, — не забудь, пожалуйста, передать мне аудиокассеты с записями свидетельских показаний… Они, наверняка, понадобятся мне в самое ближайшее время…

— Хорошо, передам, — кивнул Бернар и, закрыв за собой дверь, вышел.

Когда Бернар ушел, Якобс вынул из шуфляды письменного стола написанный Лафаргом материал и в который раз погрузился в чтение…

@BODY ТЕХТ+ = Как и многие женщины ее круга, Элеонора Лафарг, мать Бернара, имела весьма специфический круг чтения: она не любила газет, журналов и прочей периодики, отдавая предпочтение исключительно слезливым мелодрамам в мягких обложках. Миссис Лафарг утверждала, что чтение газет портит ей настроение как ничто другое. В чем-то миссис Лафарг была права: популярная периодика информирует о вещах, вряд ли способных вызвать прилив положительных эмоций — о террористических актах, угонах самолетов, поджогах, пожарах, землетрясениях, а также об убийствах, насилии и многом подобном.

Миссис Лафарг не любила периодики, и в чем-то ее можно было понять.

Однако в то утро почтальон, перепутав почтовые ящики, бросил в ящик миссис Лафарг свежий номер «Обнаженной правды», и хозяйка, прежде чем вернуть газету по назначению, решила просмотреть ее…

Одни только заголовки повергли Элеонору в неописуемый ужас: «Три расчлененных трупа в мусорном контейнере», «Нападение морского чудовища на панамский сухогруз», «Кладбищенский упырь пополнил список своих жертв»… Просмотрев содержание статеек с брезгливым выражением лица, миссис Лафарг совершенно случайно наткнулась на фамилию автора: Бернар Лафарг. Она протерла глаза, думая, что это ей померещилось. Посмотрела еще раз. Нет, сомнений быть не может — действительно, в конце материала была крупным шрифтом набрана фамилия ее единственного сына.

Миссис Лафарг терпеть не могла журналистов и журналистику: в ее представлении эта профессия была не намного лучше, чем профессия проститутки. Безусловно, в чем-то она была и права, во всяком случае в том, что касается журналистики уровня «Обнаженной правды». Ее единственный сын Бернар не просто связался со шлюхой, которая, кроме всего прочего, покушалась на жизнь квартирной хозяйки, не просто предпочел ее общество обществу матери… Оказывается, в этом нет ничего удивительного: человек, избравший гнусное журналистское ремесло, способен и не на такое… Естественно, первой реакцией миссии Лафарг было не только вычеркнуть сына из завещания (она хотя и пообещала Бернару так поступить, однако все время откладывала это), но и совсем отказаться от него… Однако, придя в себя, Элеонора решила сперва самолично отправиться в редакцию, чтобы все выяснить на месте…

Миссис Лафарг довольно быстро нашла редакцию «Обнаженной правды». Оставив свой темно-фиолетовый «ровер» на стоянке, она решительным шагом направилась в сторону здания.

Мистер Якобс как раз в очередной раз перечитывал материал Бернара о Деннисе Харпере: он не переставал восхищаться им, находя, что это — настоящий шедевр скандального жанра.

— Молодец, — прошептал Якобс, — просто молодец. Все-таки, как хорошо, что я не ошибся в этом молодом человеке!

В этот момент в дверь постучали.

Якобс поморщился и отложил материал:

— Войдите!

Дверь открылась, и на пороге показалась неправдоподобно толстая женщина — она едва вмещалась в дверной проем. Пройдя к столу, женщина без всякого приглашения уселась в кресло и, посмотрев на Фила, спросила:

— Вы — начальник этой газеты?.. — с этими словами женщина вытащила из потертой кожаной сумочки сложенный вчетверо свежий номер «Обнаженной правды».

По выражению лица посетительницы Фил понял, что сейчас произойдет если и не какой-то скандал, то, как минимум — очень неприятный разговор. Глядя на толстую женщину, Фил пытался сообразить, кто она такая и что ей может быть от него надо.

— Да, — ответил Якобс, — да, я действительно главный редактор, издатель и владелец этой газеты. Меня зовут Фил Якобс. Чем обязан? — он вопросительно посмотрел на вошедшую.

— Мое имя, — произнесла женщина, — мое имя — Элеонора Лафарг.

Фил сразу же все понял — тем более, что черты лица миссис Лафарг, хотя они и были сильно изменены возрастом и ожирением, чем-то напоминали черты лица его репортера.

— Какая приятная встреча!.. — с фальшивым воодушевлением воскликнул Якобс. — Если не ошибаюсь, вы — какая-то близкая родственница Бернара Лафарга, самого перспективного моего сотрудника… — он посмотрел на миссис Лафарг, ожидая, что теперь скажет она.

«Значит, это действительно мой сын, — подумала Элеонора, — каков же, однако, мерзавец!..»

— Я его мать, — ответила Элеонора. — Да, я мать Бернара Лафарга…

Фил воскликнул еще воодушевленнее:

— Это вдвойне приятно!.. Позвольте вам выразить огромную благодарность, — с этими словами Якобс поднялся из-за стола и, подойдя к миссис Лафарг, галантно поцеловал ее ручку, — позвольте вам выразить огромную благодарность за сына…

Выдернув из ладони Якобса руку, Элеонора Лафарг поморщилась.

— Вы хотите сказать… — начала было она, но Фил не дал ей договорить: