Прощай, Германия

Вскоре доктор разрешил аккуратно поворачиваться на бок, но без рывков и резких движений. Вот тут-то и пошли в ход карты. Преферанс, «Кинг» и дурак госпитальным режимом не воспрещался, главное чтоб не на деньги. Ну а какие карты без бутылки? Игроков было, как и положено четверо, и вся тусовка сплотилась вокруг лежачих: Громобоева и «Суп-набора». Недвижимые Михалыч и «Гонщик» участия в мероприятиях пока не принимали, но рюмку принимали если им подносили, не отказывались. Юрка, заводила и вдохновитель всей инвалидной компании в магазин сбегать не мог, по причине сильно болевшей ноги, прапорщик «Бриллиантовая рука» бежать мог, но не способен был ничего взять в руки, поэтому из ходячих, оставался только «Тарас Бульба».

— Хлопцы, вы вообще-то ловко устроились! — возмущался майор. — Я старший по званию вам молодым и зелёным должен за водкой бегать! Непорядок! Ось вам, дуля з маком! — майор сворачивал пальцы в фигу, и показывал лежачему коллективу.

— Тарас Остапыч, а ты не бегай — ходи степенно и солидно, как настоящий майор, — балагурил рыжий. — Кроме тебя — остальные совсем доходяги. Не пойдешь ты — играть будем на сухую. А какие карты без водки и пива?

И каждый день, обречённо ворча для порядка, майор брал пакет под закуску, собирал с товарищей мелочь и топал на выход. Вскоре он возвращался с бутылкой, аккуратно спрятанной под бинтовую перевязь, и с пакетом в руке, в котором на самом дне лежала лёгкая закуска. Снедь «Тарас Бульба» брал на свой вкус, а вкус у него был своеобразный, на сдачу, под выпивку он брал кусочек сыра, болгарский перец, сельдерей, укроп и петрушку. Выходило, что толком закусить можно было луковицей и хлебушком из столовой, да запить соком, потому что ни петрушку, ни перец Эдик никогда прежде не ел. Даже и не пробовал.

— Тю, скаженный! Це ж всё пользительно для организма и вкусно! — наставлял Тарас в первое застолье травмированного Громобоева. — Эх, жаль ещё чесночку в госпитальной столовке нема.

— Разве это закуска? Что тут есть? Перец и петрушка — это просто трава! — отнекивался Эдик. — Я их не понимаю.

— Трава — не отрава! А шо тут понимать? Ишьтэ и усэ тут дэла. И для потенции пользительно, уверяю тебя. Особенно в твоём лежачем положении. Жри шо дают, кому сказано! — и Тарас Остапович завершил диспут пододвигая к лежачему товарищу кусок болгарского перца и пучок зелени.

Эдик брезгливо поморщился и попробовал зелёный перец, опасаясь подвоха, что он жгуче горький. Оказалось наоборот, овощ вполне съедобный и даже приятный на вкус.

Затем «Тарас Бульба» поднял стакан и скомандовал:

— Ну, шо хлопцы, причимокнули!

Этот тост у него был неизменным и очень смешил компаньонов. Слово-то какое придумал забавное — причмокнули!

— А шо в нём смяшного? — недоумевал майор. — Когда горилку пьёшь — завсегда причмокиваешь! Вспомнили? Ото ж! Давайте по быстрому и ховаем посуду! Сегодня опять эта гадюка Варвара все свои гляделки проглядела куды я пийшов. Стерва! Хочет нас начальнику отделения заложить, шоб подполковник половину нашей палаты повыписывал. И шо за стервозная баба! Видно ейный прапор её зовсим не топчет!

— Наверняка, — усмехнулся Юрка. — Бабы всегда от этого злые и вредные. Надо ей тоже какую-то пакость устроить.

Юрка раздал карты и спрятал пустую бутылку в тумбочку, как раз вовремя. В этот момент в палату ворвалась не к месту упомянутая санитарка Варвара и закричала:

— Чем это вы занимаетесь? Больничный распорядок нарушаете? Наверняка водку пьёте!

— Сок! То, что доктор прописал! — парировал Олежка-«Суп-набор». — Соки говорят, очень полезные для здоровья…

К этому моменту на столике кроме пустых стаканов с запивкой уже не было ничего. Санитарка все равно хищно покрутила своим клювом, понюхала воздух и помчалась докладывать. Застигнутые игроки быстренько прибрались, выбросили пустую бутылку в мусор, ополоснули в раковине под краном стаканы и продолжили раздачу.

Подполковник-травматолог вошёл в палату, понял, что доказать факта употребления нельзя и принялся распекать лежачих.

— Видно вам так и хочется стать инвалидами? Чего вы крутитесь и вертитесь! А вы ходячие, зачем подбиваете лежачих товарищей на нарушения дисциплины! Признавайтесь — пили?

— Конечно, нет, — ответил за всех старший по палате, завернутый коконом Михалыч. — Напраслину наговаривают! А кто сказал? Варвара? Так это она в отместку, за наши шуточки. Пусть она качественнее наводит порядок, чем вынюхивать и стучать. Вон по центру палаты лежит убиенный нами неделю назад контрольный таракан. И это называется уборка? Только и делает, что ходит и жалуется на тяжкую судьбу жены прапорщика, да сплетни разносит по госпиталю.

На том конфликт и погасили, но в ближайшую выписку начальник отделения двух ходячих все же отправил домой, чтоб не было лишнего соблазна нарушать дисциплину. Именно Юрка и «Тарас Бульба» попали под эту метлу, и дружный картёжно-собутыльный коллектив распался. Жить и лечиться после репрессивных мер начальства стало гораздо скучнее. Но к этому времени Эдику уже велели разминать ноги, лёжа делать гимнастику, готовиться вставать.