Прощай, Германия

К польско-белорусской границе доехали к вечеру и без приключений, повезло, видимо свой лимит неприятностей они уже исчерпали. Сразу за белорусским КПП их ждали родственники: Шума шурин, а Эдика отец. Подставили доски к борту, спустили «Жигулёнка» на родную землю, на которую эта машина вернулась спустя десять лет. Сослуживцы тепло попрощались, обменялись адресами. Теперь им предстояло служить в разных армиях (если только для них найдутся вакансии): одному в белорусской, другому в российской. Главное дело, чтобы не пришлось воевать друг против друга как солдатам бывшей единой Югославии. А то взбредет кому-то в голову, что Могилёв русский город, как и Севастополь, как Крым. И пойдет брат на брата…

Шум с родственником сели в «МАЗ», посигналили и уехали, а Эдик снова вручил ключи отцу.

— Тебе гнать машину, дарю! А мне надо опять в Брест.

— Что ты удумал? Зачем тебе Брест? — удивился отец.

— Сяду в поезд но пока не решил в какую сторону.

— Вот чудак-человек! — сокрушался отец, давя на газ. — Я же вина наделал, чачи нагнал, арбузов полный подвал наполнил, мясо приготовил, шашлык собрался сварганить…

— В другой раз, батя, в другой раз.

Отец недоумённо покачал головой.

— Что-то ты странное задумал… а поговорить не хочешь?

— Нет! Прощай…

Эдик выбрался из машины, забрал из багажника чемодан и пошёл в сторону уже знакомой прежде автобусной остановки.

Эпилог

Один мой приятель-капитан, сослуживец по далёкому гарнизону в Туркестане, позже провоевавший два года в Афганистане и получивший там два ордена и медаль за мужество и в придачу к ним ранения и инвалидность оказался перед подобной дилеммой. После возвращения с войны он попал послужить в сытую Германию. Из-за проблем со здоровьем семьёй он так и не обзавёлся, ничего его с новой Родиной — Россией особо не связывало, так вот он так не вернулся домой после расформирования полка. Собрал немногочисленные вещи, сел в поезд, но не на восток, а на запад, попросил убежища, даже не знаю, как он всё это мотивировал.

Приняли, дали социал-пенсию по инвалидности, хотя инвалидом он стал на чужой для Германии войне! Власти выделили жильё, оплачивают коммунальные услуги, назначили скромное пособие, которого в принципе хватает на жизнь, однако и работать нельзя, иначе лишат пенсии. Так на пособие и живёт двадцать лет. Существует? По крайней мере, этот инвалид войны не бедствует. Можно это назвать жизнью? А почему нет? Скучает по Родине? Скучает, мучается, но видимо его всё устраивает…

Глава последняя. Или возможно первая…

Конечно же, ни в какой Германии наш герой не остался, совесть офицера не позволила. Приехал, а страны не узнать! Советский Союз уже распался, на его месте образовалось пятнадцать новых государств. Во многих бывших республиках было неспокойно, пахло порохом, а Кавказ уже вовсю «пылал».

Итак, Эдуард возвратился уже в совсем другое государство, с иной политической и экономической системой, и находящемся на крутом переломе. На улицах и площадях митинги и демонстрации протеста, массовые забастовки и голодовки, жульничество, воровство, бандитизм, экономический хаос.

Когда Громобоев прибыл в штаб военного округа с командировочным предписанием, оказалось ему были не рады и не ждали. Выходит, ему действительно стоило дезертировать? Политуправления не было, но вместо него теперь существовала другая структура — Управление по работе с личным составом. В принципе это новое учреждение ничем от прежней конторы не отличалась, да и люди в кабинетах сидели почти все те же. Выходило так, что произошла лишь смена вывески.

Возглавлял отдел кадров знакомый по высылке Громобоева в Германию полковник Сергей Сергеевич. Значит, реформирование структуры ему пошло лишь на пользу: Сергей Сергеевич вырос и в звании, и должности.

— О! Громобоев! Что-то вы рано вернулись, — усмехнулся кадровик.

— Я не спешил, но армию расформировали, — развел руками Эдуард.

— Увы, но вакантных мест для вас в округе в настоящее время нет! — «порадовал» Громобоева полковник.

— Вообще нет должностей или для меня конкретно?

— И вообще, и конкретно для вас, — ответил полковник с плохо скрываемой ухмылкой. — Мы ваши деловые качества и политические взгляды хорошо знаем…

— Что предлагаете мне делать?

Полковник притворно улыбнулся и предложил несколько вариантов:

— Можно попробовать устроиться в налоговую полицию, сейчас туда идет набор из бывших сотрудников КГБ, милиционеров и уволенных из армии офицеров. Возьмут — тогда полиция должна будет прислать отношение, вы сразу увольняетесь и далее служите у них. Или если хотите, можете полтора года находиться за штатом, при базе хранения на Черной речке, и не спеша искать себе место службы. Либо, по добровольному желанию, отправлю на должность старшего лейтенанта — заместителя командира роты по воспитательной работе. А можно хоть сейчас написать рапорт об увольнении из армии, никто никого теперь не держит, идёт большое сокращение армии…