Прощай и люби меня

Этот невинный вопрос вызвал массу воспоминаний, я уставилась на Иванченко, ища подвоха, но она с любопытством смотрела на Женьку. Тот бросил взгляд на отца, а последний просто прожигал меня взглядом, что я чувствовала, даже не глядя на него.

«Ну и спектакль мы тут разыгрываем», – мелькнуло в голове, когда Женька безмятежно ответил:

– Мы познакомились в ночном клубе.

– Вы непохожи на тех, кто прожигает жизнь в таких местах.

– С того момента многое изменилось, – Женька покосился на меня с усмешкой, я, не выдержав, поднялась со словами:

– Я на минутку.

Вылетев в коридор, выдохнула. Черт возьми, прав был Ярослав, когда говорил, что актриса из меня никудышная. Ерзаю, бледнею, и веду себя, как идиотка. Не хватало еще выкинуть какой-нибудь номер. Я вышла на улицу и закурила. Швейцар покосился, но ничего не сказал. На парковке наметилось движение, я увидела идущего ко входу Ярослава и мысленно простонала: только его тут и не хватало. Он заметил мою реакцию в тот же миг.

– Вижу, ты мне не рада, – хмыкнул, ничуть не обидевшись, – зато я скажу, что ты выглядишь прекрасно. Наконец-то твой гардероб стал блистать разнообразием.

Я поморщилась, глядя, как он закуривает. Убрав зажигалку, Ярослав выдохнул дым и стал разглядывать меня с усмешкой.

– Я, пожалуй, пойду, – протянула я, Петренко кивнул с пониманием.

– Твой возлюбленный не одобрит нашего уединения, – съязвил, не удержавшись.

– Ты знаешь, с кем я?

– Конечно. Мироновы и журналистка. Боюсь спросить, чья это инициатива? Неужели ты настолько осмелела, что уговорила своего Женьку на подобное мероприятие?

– Шутишь? На кой ляд мне это надо?

– Я думал, ты не оставила попыток вызнать цель прибытия сюда Иванченко.

– Боюсь, предпринимая что-либо, только навлеку на себя подозрения, – заметила я, косясь на него и думая о своих преследователях.

Их немало, и Петренко, наверняка, один из тех, кто за мной наблюдает. Значит, о моем интересе к Горенко ему известно, связал ли он его с журналисткой? У него возможностей куда больше, и соображалка лучше работает… Впрочем, мог не догадаться, если Иванченко не проявляла к Горенко интереса. Связать их сложно, а мои изыскания могут оказаться ведущими в никуда. Ладно, судить об этом будем, когда Олег даст информацию о преследователях.

В ресторан мы зашли вместе, но на мое счастье, Петренко отправился в кабинет, а я скользнула в зал. Беседа за нашим столиком лилась рекой, и я постаралась отвлечься от всех возникающих в голове мыслей.

Ярослав появился, когда мы собирались уходить. Подошел к столику, поздоровался с Женькой и Мироновым, его представили Иванченко. Пожимая ему руку, она непроизвольно перевела взгляд на фотографию, потом на меня, и я покраснела. Ярослав улыбнулся так, как он это умеет, и сказал напоследок даме:

– Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

Миронов на эти слова нахмурился, но Александра Ильинична ответила благосклонно:

– Конечно, Ярослав Александрович, буду рада.

– Ну и цирк, – хмыкнул Женька, когда мы уселись в машину и отправились в сторону дома.

– Ты о чем? – нахмурилась я настороженно.

– Обо всем произошедшем. Что-то у отца и этой журналистки не так.

– Что?

– Не знаю, но его отношение к ней неоднозначное… Чувствами точно не пахнет, хотя после твоих слов я стал задумываться на эту тему… Но нет, тут что-то другое.

– Бизнес?

Женька бросил в мою сторону насмешливый взгляд.

– Одному из них что-то надо от другого, а может, они взаимовыгодны, как знать. Но журналистка торчит в нашем городе не просто так.

– Ты думаешь? – я задавала дурацкие вопросы, боясь выказать лишний интерес, который несомненно присутствовал.

– Уверен, иначе что ей тут делать? Она же не из соседнего города приехала, из Москвы. Значит, есть интерес. Вопрос только: в чем он? И насколько пересекается с интересами отца.

Он замолчал, я больше не поднимала эту тему. Мысль о том, что Женька заинтересовался Иванченко, засела в голове. С одной стороны, если он что-то узнает, мог бы рассказать мне, с другой… Вопрос, что он может узнать, и не выйдет ли то боком.

– Кстати, почему бы Петренко не снять ваш портрет со стены? – внезапно спросил Женька. Я снова покраснела, как в ресторане, а Женька усмехнулся, качая головой.

– Я с ним поговорю, – промямлила я, решив при ближайшей возможности заставить Ярослава избавиться от портрета.

Остаток вечера прошел спокойно, мне удалось на время забыть об Иванченко с Горенко, даже неспокойные мысли ушли, дав возможность передохнуть.

Понедельник начался с звонка телефона. Женька уехал рано, не стал меня будить, я взяла телефон, часы показывали половину одиннадцатого. Звонил Олег, и сон с меня как рукой сняло.

– Надо встретиться, – сурово заметил он, и я поняла, что дела плохи.

– Давай через час, место выбери сам.

– Хорошо, в том кафе, где сидели в прошлый раз.

Быстро собравшись, я поспешила на встречу. Кажется, Олег рассержен и обеспокоен. Интересно, виной тому мои преследователи или дело Горенко?