Прощай, красавица

На стене висел динамик, передавали сводку об ограблении в Сан-Педро на Сорок четвертой стрит. Совершил его мужчина средних лет, в темно-сером костюме и серой фетровой шляпе. Он побежал в восточном направлении и скрылся среди домов. «При задержании соблюдать осторожность, – говорил оператор. – Разыскиваемый вооружен револьвером тридцать второго калибра и только что ограбил греческий ресторан в доме тридцать девять шестьдесят шесть».

Легкий щелчок. Оператор закончил сводку, его место занял другой и стал монотонно читать список угнанных машин, повторяя каждый номер дважды.

Дверь отворилась, вошел Рэнделл с пачкой бумаг крупного формата. Быстро приблизился к столу, сел напротив меня и протянул несколько листов:

– Подпишите четыре копии.

Я подписал четыре копии.

Розовый жук дополз до угла и стал нащупывать усиками подходящее место для взлета. Казалось, он был несколько обескуражен и потащился вдоль плинтуса к другому углу. Я закурил, говоривший по телефону полицейский резко поднялся и вышел.

Рэнделл откинулся на спинку стула, выглядел он, как всегда, спокойным, невозмутимым, готовым к любезности или угрозе – в зависимости от обстоятельств.

– Я сообщу вам кое-что, – сказал он, – чтобы вы больше не увлекались бредовыми идеями. Чтобы не мотались по всей округе. Чтобы ради всего святого не совались в это дело.

Я молчал.

– В том хлеву никаких отпечатков не обнаружено, – сказал Рэнделл. – Вы понимаете, о каком хлеве я говорю. Шнур выдернули, чтобы выключить приемник, но включила она его, очевидно, сама. Это вполне объяснимо. Пьяные любят громкую музыку. Если б человек надел перед убийством перчатки и включил приемник, чтобы заглушить выстрелы или вопли, то вполне мог бы тем же образом и выключить. Но тут дело обстоит не так. У женщины сломана шея. Она была уже мертва, когда этот тип стал колотить ее головой о кровать. Почему он стал колотить ее?

– Я только слушаю.

Рэнделл нахмурился:

– Видимо, он не знал, что сломал ей шею. Был вне себя от злобы. Дедукция.

Он кисло улыбнулся.

Я выдохнул дым и отогнал его ладонью от лица.

– Ну а почему он был зол на нее? – продолжал Рэнделл. – Когда его взяли в том кафе за ограбление банка в Орегоне, было выплачено крупное вознаграждение. Получил его доносчик, уже покойный, но часть денег, очевидно, досталась семейке Флориан. Мэллой мог заподозрить такое. Возможно, даже знал наверняка. И видимо, пытался вытрясти их из нее.

Я кивнул. Это заслуживало кивка. Рэнделл продолжал:

– Он просто схватил ее за шею и стиснул пальцы. Если мы возьмем Мэллоя, то по размеру пальцев сможем доказать, что это сделано его рукой. А может, и нет. По заключению экспертов, смерть наступила вчера вечером, не очень поздно. По крайней мере, сеансы в кино еще продолжались. Доказать, что Мэллой был вчера вечером в том доме, мы не можем, никто из соседей его не видел. Но судя по всему, это Мэллой.

– Да, – сказал я. – Наверняка Мэллой. Однако, скорее всего, убивать ее он не собирался. Просто он слишком силен.

– Это ему не поможет, – угрюмо сказал Рэнделл.

– Вероятно, нет. Я только хочу сказать, что Мэллой по натуре не убийца. Он может убить, если не будет другого выхода – но не ради удовольствия или денег – и не женщину.

– Это важно? – сухо спросил Рэнделл.

– Полагаю, вы сами знаете, что важно. И что не важно. Я не знаю.

Он смотрел на меня так долго, что полицейский оператор успел прочесть новую сводку об ограблении греческого ресторана в Сан-Педро. Разыскиваемый уже задержан. Оказалось, это четырнадцатилетний мексиканец с водяным пистолетом. Вот тебе и свидетели.

Рэнделл подождал, пока динамик не умолкнет, и заговорил снова:

– Сегодня мы поладили, давайте ладить и впредь. Отправляйтесь домой, отоспитесь как следует. Вы очень осунулись. А убийством Марриотта, поисками Лося Мэллоя и прочим предоставьте заниматься мне и управлению полиции.

– Что касается Марриотта, то деньги я уже получил. И работы не выполнил. Меня наняла миссис Грейл. Чего ж вы хотите – чтобы я отошел от дел и жил за счет жировых отложений?

Рэнделл снова уставился на меня:

– Понимаю. Я тоже человек. Лицензию вам выдали не для того, чтобы украшать ею стену кабинета. С другой стороны, любой начальник полицейского округа в дурном настроении может отобрать ее у вас.

– Когда за моей спиной Грейлы – нет.

Рэнделл задумался. Ему не хотелось признавать, что я прав хотя бы наполовину. Поэтому он хмурился и постукивал по столу.

– Итак, мы поняли друг друга, – сказал он после паузы. – Если сорвете это дело, у вас будут неприятности. Может, на сей раз вам удастся выпутаться. Не знаю. Но постепенно в этом управлении к вам проникнутся такой неприязнью, что впору будет бросить работу.

– Все частные сыщики ежедневно сталкиваются с этой проблемой – если не специализируются на разводах.

– Расследование убийства – не ваше дело.

– Вы сказали свое. Я слышал. Я вовсе не надеюсь выйти отсюда и сделать то, чего не может большое управление полиции. Если у меня и есть мелкие личные соображения, то именно мелкие и личные.