Прощай, моя любовь...

Недели через полторы меня стало понемногу отпускать, рациональное перевесило эмоциональное, и я решила относиться ко всему так, как оно есть здесь и сейчас: Глеба не было, уверенности в его отношении ко мне – тоже, но было лето, солнце и столько свободного времени, что глупо проводить его взаперти и в одиночестве. За окном начался жаркий июль, ноющее сердце требовало приключений, а я, по большому счету, смирилась с тем, что за них мне придется заплатить слезами. Все лучше, чем продолжать и дальше жить книжными историями вместо собственных.

Для начала возобновила встречи с девочками. Сама позвонила Инне, сказала, что не хочу ничего обсуждать, и вообще не надо мне больше докладывать про Глеба. На вопрос, не задевает ли меня, что он так поступает, честно призналась, что никаких реальных поводов для моих обид нет. Откровенность далась мне не просто, но озвученная правда не только освободила меня от недомолвок, но и окончательно избавила от фантазий. С того момента мы действительно перестали упоминать Глеба в разговорах. Это было несколько нарочито, так что, видимо, подруги все же догадывались, что на самом деле я преувеличила свое безразличие.

А еще через неделю случилось то, что и должно было произойти рано или поздно, если мы продолжим общаться в общей компании. Тусовка вновь свела нас. Сегодня здесь было неспокойно. Друзья-приятели буквально гудели, как растревоженные пчелы. Совсем скоро в области стартует ежегодный музыкальный фестиваль. Все вокруг скидывались деньгами, искали транспорт до места, писали длинные списки продуктовых и прочих закупок, брали взаймы музыкальные инструменты и разучивали новые песни. Девчонок это общее безумие уже захватило, они бегали туда-сюда, с кем-то договариваясь и что-то обсуждая. Для меня поездка на фестиваль в то время была недостижимой мечтой, поэтому я просто тихо сидела на лавочке и наслаждалась вечерней прохладой. Город сегодня буквально пылал с самого утра, и было настоящим блаженством просто не чувствовать этой удушающей жары. На секунду даже зажмурилась от удовольствия и пропустила момент, когда рядом присел Глеб.

- Привет, - улыбнулся он мне чуть настороженно. – Куда пропала?

- Привет, - первый раз ответила на его приветствие, слишком отстраненно и холодно вышло. – Никуда. Дома была. Занималась. Слишком жарко, чтобы гулять.

- Может как-нибудь на озеро съездим? В воде не будет так жарко.

- А ты на фестиваль не собираешься?

- Собираюсь. Мы сорок минут выступаем всего.

- А как же тусовка?

- Ну что тусовка? Денется куда-то что ли? – он еще раз улыбнулся, немного заискивающе. – Ну же, Алиска! Поехали!

Глеб подсел ко мне совсем близко, поддел плечом. Я сдержанно улыбнулась на его заигрывания, но ему и этого хватило, чтобы окончательно расслабиться. Обнял за плечи, в нос тут же ударил его, такой мужской, запах. Все вокруг исчезло, кроме разрастающейся изнутри радости. День уже не казался столь изматывающе жарким, а окружающий нас гул – раздражающим. Увядшие было бабочки снова расправляли свои невесомые крылышки для очередного волшебного полета. Даже губы заныли в предчувствии поцелуев.

- Хорошо. Когда? – внимательно посмотрела в его обалденные серо-зеленые глаза.

- Давай завтра. Я заеду за тобой утром, часов в 10. Доедем по холодочку.

Оперативность Глеба меня то ли порадовала, то ли удивила, но виду я не показала.

- Ладно. Мне что-нибудь взять с собой? Приготовить?

- Я все организую. Возьми купальник и полотенце.

Он рассмеялся моей внезапно обнаружившейся хозяйственности и поцеловал в нос. Я шутливо нахмурилась, и Глеб тут же исправился – поцеловал уже по-настоящему.

Мы действительно съездили тогда на озеро и потом еще не один раз. Иногда вдвоем, иногда с компанией. При друзьях Глеб никогда не вел себя так, будто между нами что-то большее или меньшее, чем есть на самом деле. Недели шли, а мы по-прежнему не созванивались, и наше общение ограничивалось лишь прогулками и поцелуями. Стоило ему уехать из города, как находились желающие рассказать мне о том, где, когда и с кем его видели. И хотя я всегда реагировала одинаково холодно, на самом деле не обращая внимания на эти сплетни, доброхотов стремящихся раскрыть мне глаза меньше не становилось. Именно в тот период я узнала подробности его романа и болезненного расставания с матерью сына. Говорили, что и она позволяла ему многое и закрывала глаза на отлучки и других женщин; в итоге осталась одна с ребенком на руках, потому что просто надоела. Упорно не желала верить во все это, ведь Глеб буквально обожал сына. Правда я никогда не спрашивала, в чем еще выражается его любовь к ребенку кроме восторженных рассказов.