Прощай, моя любовь...

В ответ он наклонился ко мне и поцеловал снова. Следующие часа полтора наши занятия не отличались разнообразием: мы целовались сидя, потом лежа, потом стоя, потом по дороге к мотоциклу. Сидя позади, обнимала Глеба так крепко как никогда до этого, даже из страха. Теперь я знала не только его музыку, не только его скорость, но и его вкус. Почему-то в тот момент мне казалось, что эта сиюминутная близость, совсем детская и невинная, снимает все вопросы о нас – что мы теперь, конечно же, встречаемся и я могу считать его своим парнем и еще много чего, о чем сейчас и вспоминать смешно. Так увлеченно витала в облаках, что не сразу поняла, что мы едем обратно к месту нашей сегодняшней встречи.

- Глеб, отвези меня домой, - прокричала я. – Пожалуйста.

Он только кивнул, чуть повернув голову. Мы расстались недалеко остановки общественного транспорта. Мои близкие уже вернулись с отдыха, поэтому прощание во дворе по-взрослому, как бы сильно мне этого ни хотелось, точно было не очень хорошей идеей. Впрочем, как мне хотелось, все равно не получилось. Глеб быстро поцеловал меня в щеку и укатил, махнув рукой. Но сегодня это не могло испортить мне настроение, как и пришествие инопланетян или какой-то другой катаклизм. Я была так счастлива, что, казалось, могла парить на крыльях из этих тончайших и нежнейших вибраций своего сердца.

Впервые увидевшись с подругами после того дня, очень удивилась отсутствию всяких вопросов о Глебе. Их не было и спустя неделю. В конце концов, я сама не выдержала и спросила.

- Девочки, а вам совсем ничего больше про мои встречи с Глебом не интересно?

Инна с Аленой переглянулись, потом как-то странно посмотрели на меня.

- Рассказывайте! – возмутилась, ругая себя, что раньше не поинтересовалась причиной их странного поведения.

- Видишь ли… - осторожно начала Инна.

- Да что ты тянешь?! Скажи, как есть! – вспылила Алена. – Сама скажу! Глеб, когда вернулся без тебя в субботу, его ребята некоторые подкалывать стали, мол, куда девушку дел. Он всех осадил довольно грубо, велел заткнуться и не лезть к тебе.

Подруга замолчала, переводя дыхания и отводя взгляд.

- И? Еще что-то?

- Он уехал не один тогда.

- С кем?

- Ты ее не знаешь. Давно за ним бегает.

- За ним много кто бегает. Девочки, - начала я, пытаясь сохранять спокойствие. – Мне кажется, вы слишком сильно переживаете по этому поводу.

Подруги обменялись непонимающими взглядами. Вообще я была известной ревнивицей и очень принципиальной в плане верности. Пока, разумеется, чисто гипотетически.

- Он ведь знал, что вы там и все видите. Не думаю, что в том, что они уехали вместе, есть что-то плохое. Может просто в одну сторону или она о помощи попросила.

Я не была дурой, просто не стала озвучивать вторую версию. Он взрослый и опытный, наши поцелуи вполне могут ничего не значить для него. Это больно, но я могу пока просто не думать об этом. Может, ему просто не понравилась последняя встреча и следующей не будет. Тогда и вообще нет смысла расстраиваться из-за другой девушки.

После этого неудобного разговора девочки быстро засобирались и ушли. А я, наконец, смогла все обдумать и быть честной с собой – проплакала до вечера, пока мама с работы не пришла. Поужинали всей семьей. Уже ночью, пытаясь читать учебник, пообещала себе больше никогда не раскисать из-за мужчин, особенно если меня с ними пока ничего особенно и не связывает.

Глава 6. Искусство самообмана

Обещание не расстраиваться я себе дала, но вот как его выполнить не знала. Хандрила и тосковала абсолютно одна в четырех стенах. Ревность буквально разъедала меня. Раз за разом я живо представляла, как кто-то другой обнимает Глеба во время сумасшедшей по скорости поездки, кричит позади него от восторга, касается волос, вдыхает аромат парфюма вперемешку с техническими запахами байка. Стоило моей фантазии зайти чуть дальше, и перед глазами начинали плясать звездочки, настолько бурно я воспринимала саму возможность его поцелуев с кем-то еще. Глупо, наивно и очень эмоционально, но контролировать это было выше моих сил.

Девчонки не появлялись, да я и не хотела. Собираться куда-то, поддерживать разговоры, делать вид, что все нормально – от одной мысли обо всем этом, становилось тошно. Мне было плохо, и подруги знали почему. Их сочувствие не могло помочь или успокоить, только растревожило бы еще больше.

Все это время ждала, что Глеб позвонит, ведь днем я дома одна, и он знает об этом. Но звонков не было. Медленно приходило понимание, что насочиняла слишком многое, и теперь страдаю от столкновения собственных фантазий с объективной реальностью. Корила себя и за выдумки, и за неадекватные реакции на них. Но сердце болело все равно, и даже вдвойне – ведь в своих фантазиях я сердилась на Глеба и его неизвестную мне пассажирку, а в реальной жизни виновна была сама за всю эту нелепую ситуацию в целом.