Прощай, невинность!

— Вы представитель мадемуазель О'Нил, месье?

— Разумеется. По сто долларов за маленькие портреты и тысяча за мой.

Софи задохнулась.

— По пятьдесят за маленькие портреты, триста за ваш, — не моргнув глазом ответил Жак.

— По семьдесят пять за маленькие, пятьсот за мой.

— Договорились.

Мужчины, довольные, обменялись улыбками, а Софи, не в состоянии вымолвить хоть слово, во все глаза смотрела, как Дюран-Ру отсчитывает шестьсот пятьдесят долларов.

— Если ваши работы будут иметь успех, я приду снова, — пообещал он.

Софи по-прежнему молчала. Ей удалось лишь изумленно кивнуть.

— Я пришлю за картинами завтра утром, — сказал Жак. — Аu revoir[4].

И он ушел.

— Софи?.. — окликнул девушку усмехающийся Эдвард.

— О! — Раскинув руки, она радостно закружилась. Она кружилась и кружилась, забыв о больной ноге, пока не споткнулась слегка, и тут же оказалась в руках Эдварда.

— Ну что, счастлива? — спросил он. Софи схватилась за отвороты его пиджака.

— Я в восторге! Ох, Эдвард, я всем этим обязана тебе! Это величайший день в моей жизни!

Руки Эдварда скользнули к ее пояснице и замерли там. Он слегка прижал Софи к себе.

— Ты мне ничем не обязана, моя хорошая. Благодари саму себя, Софи. Ты невероятно талантлива, дорогая.

Софи откинула голову и расхохоталась, радуясь успеху.

Эдвард тоже рассмеялся, и низкие тона его смеха смешались с ее женственным альтом. А потом Софи взлетела в воздух. Она смеялась, пока Эдвард кружил ее, радуясь и торжествуя вместе с ней. Когда ноги Софи наконец коснулись пола, девушка пошатнулась. Она крепко ухватилась за Эдварда, и он обнял ее. И в это мгновение Софи почувствовала, как волна истинной любви с головокружительной скоростью и неодолимой силой затопила каждую клеточку ее тела. Но ее это уже не пугало. Она покорилась чувству, и это было прекрасно.

— Я так счастлив за тебя, Софи, — прошептал Эдвард ей на ухо. — И мне радостно видеть, что ты тоже счастлива.

Софи оторвалась от его груди и посмотрела ему в глаза. Он должен знать…

— Это ты сделал меня счастливой, Эдвард, — услышала она собственный голос.

Он серьезно посмотрел на нее, улыбка сбежала с его губ, голубые глаза потемнели.

Софи почувствовала дрожь его тела и ответно вздрогнула.

— Спасибо, — мягко произнесла она.

Их союз неизбежен. Теперь Софи это знала.

На лице Эдварда появилось странное напряжение.

— Не за что…

Софи вдруг ощутила себя беспечной и энергичной, дерзкой и непобедимой, она знала, что Эдвард так же страстно желает ее сейчас, как она желает его. Она подняла руку, прижала ладонь к его щеке, и горячая нежность, вскипевшая в ее груди, стала почти болезненной. Эдвард не шевельнулся. Он словно окаменел, его сверкающий взгляд не отрывался от глаз Софи, а она позволила своим пальцам осторожно скользнуть по его подбородку и чуть задрожала, почувствовав шершавость его кожи, и ей захотелось иметь право ласкать его открыто, везде и всегда…

Эдвард, так и не улыбнувшись, осторожно взял ее руку, отвел от своего лица и сделал шаг назад. Софи не могла понять выражения его глаз. Но она осознала, что позволила немыслимую вольность, и ее щеки залились краской смущения. Неужели она вела себя, как распутная женщина? Но может быть, это к лучшему, если даже Эдвард и подумал так? Ведь она готова вступить с ним в преступную связь. Софи знала, что ей надо извиниться за свое поведение, но она не находила слов. Да и как извиняться за любовь? Просто абсурдно. Эдвард отошел на несколько шагов и, не отрывая взгляда от Софи, скрестил руки на груди.

— Софи?!

Девушка вздрогнула — это был голос ее матери. По коридору быстро простучали каблучки, и Софи резко повернулась к двери. Все тело ее сжалось.

Сюзанна стояла на пороге, ее темные глаза пылали гневом.

— Мне только что сказали, он здесь! — воскликнула она. Лишь теперь Софи вспомнила, что Сюзанна приказывала ей держаться подальше от Эдварда, и она обещала так и сделать.

— Здравствуй, мама.

Сюзанна дрожала от ярости, ее бешеный взгляд нашел Эдварда.

— Я была права!

Эдвард шагнул вперед и встал перед Софи, словно защищая ее.

— Добрый день, миссис Ральстон.

— О, не думаю, что день сегодня добрый, — огрызнулась Сюзанна.

— Мама! — протестующе воскликнула Софи, искренне расстроенная открытой враждебностью Сюзанны к Эдварду. Ей никогда не приходилось видеть мать в таком гневе.

Сюзанна не обратила на Софи ни малейшего внимания.

— Неужели в прошлый раз я высказалась недостаточно ясно? — заговорила она, обращаясь к Эдварду. — Вы — неподходящая компания для моей дочери, мистер Деланца, даже если ваши намерения вполне честны, но мы с вами оба знаем, что это не так.

Софи едва дышала от огорчения, хотя и знала, что мать сейчас говорит правду.

— Мама, — в отчаянии вмешалась она, пытаясь разрядить обстановку, — ты не поняла. Эдвард пришел не в гости. Он помог мне продать мои картины.

Сюзанна взглянула наконец на дочь:

— Что?

Софи немного пришла в себя.