Прощай, Питер!

Не вернули. Булгаков не увидел при жизни публикации «Мастера и Маргариты», а Гроссман не увидел при жизни публикации книги «Жизнь и Судьба». Вот эта история: рукопись, над которой писатель работал с 1950 года, была отдана для публикации в редакцию журнала «Знамя». В феврале 1961 года при обыске КГБ в доме у Гроссмана были конфискованы копии рукописи и черновики. Также была изъята и копия романа находившаяся для перепечатки в редакции журнала «Новый Мир». Главный редактор журнала «Знамя» В. М. Кожевников сам отдал свой экземпляр в КГБ.

Единственная уцелевшая копия была сохранена другом Гроссмана, поэтом С. И. Липкиным. В середине 1970-х, уже после смерти писателя, с помощью А. Д. Сахарова и В. Н. Войновича, эта копия была вывезена на Запад. Роман «Жизнь и Судьба» был опубликован в Швейцарии в 1980-м году. С микрофильма его расшифровали профессоры-эмигранты Ефим Эткинд из Парижа и Шимон Маркиш из Женевы. Последний способствовал изданию книги в Лозанне. В СССР роман вышел лишь в 1988 году, во время перестройки. Да и то подвергнутый цензуре.

Таких историй десятки и сотни. Даже без учета таких ярых прозападников, как Бродский, Солженицын, Набоков или Пастернак – это спорные авторы, чью точку зрения разделяют не все и нобелевские премии в данном случае работают как клеймо изменников Родины. Но даже их запрещать не было нужно. «Запретный плод сладок», – как писал Горький в статье про разрешение «Бесов» Достоевского в 1935 году, – «Поэтому не нужно запрещать. Наоборот – нужно показывать и рассказывать про таких авторов и их произведения. Здесь каждому есть на что посмотреть и чему поучиться».

Остается только удивляться и продолжать открывать для себя новые имена и новые истории. Далеко не все из тех, кто попал в запретные списки, были прозападниками. Кто-то просто писал правду, кто-то был в оппозиции к власти, а кто-то попал под горячую руку. Как сказал однажды Оскар Уайльд: «Я слышал столько клеветы в ваш адрес, что у меня нет сомнений – вы прекрасный человек!».