Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы

Первым состоялось комсомольское собрание. Комсорг, хрупкий молодой человек из параллельного сектора, призвал всех дружно выйти на демонстрацию. Назвал место и время сбора для сотрудников института. Я любила эти массовые шествия по весеннему городу с детских лет, когда вышагивала по проезжей части улиц, держась за руку деда, в празднично оформленной колонне его завода. Ходила на демонстрации и в вузе, но никогда не задумывалась над буквальным смыслом акции, поскольку участники ничего никому не демонстрировали, а просто шли, общаясь в неформальной обстановке с давно знакомыми людьми. Собиралась пойти и сейчас, тем более, что приглашение по форме являлось приказом. Хотя и вставал вопрос, в составе чьей лаборатории идти: с моей или вместе с Толиком. И так как институт все равно шел общей колонной, мы с мужем уже дома решили, что помелькаем тут и там.

К демонстрации в ЦНИИ подход оказался серьезнее, чем в вузе. Комсомольцам (и партийцам) мужского пола вменялось в обязанность нести праздничные атрибуты: портреты членов политбюро, знамена или транспаранты с лозунгами. Наши парни, немного поспорив, распределили между собой «спущенные» из партбюро единицы принудительной ноши. На портреты правителей охотники нашлись быстрее, поскольку и древки, и картонки-портреты были полегче, нежели у знамен и транспарантов.

Профсоюзно-производственное собрание произвело на меня еще более сильное впечатление. Впервые я увидела всю нашу лабораторию в полном составе, все три сектора! Разместились в самой большой комнате лаборатории, где кроме многочисленных столов, расставленных вдоль стен, имелось в середине большое пространство, и сейчас оно было заставлено стульями, принесенных сотрудниками из других комнат. В центре, лицом к остальным, расположилось наше начальство: и небожитель «Андропов», и возглавляющий наш сектор – крепыш «Жванецкий», и еще несколько человек, включая профорга и парторга. А всего людей собралось, как в двух школьных классах.

Первое слово предоставили профоргу, высокому и прямому, как жердь, мужчине. Он начал с того, что предложил включить в почетный президиум собрания Леонида Ильича Брежнева. Вначале я поняла его слова буквально: подумала, что Генеральный Секретарь, первое лицо государства, соизволил посетить наш довольно известный институт. И даже повернула голову к двери: в ожидании, что она вот-вот откроется, и Брежнев со свитой войдут. Однако остальные сотрудники сидели спокойно, с равнодушным выражением лиц, иные шепотом переговаривались друг с другом. Успокоилась и я, поняв, что это просто еще одно формальное правило: никакого Брежнева не будет, а только обозначено незримое присутствие Первого Лица. А проголосовать за включение Брежнева в наш скромный президиум все равно пришлось. Все подняли руку, и я, как все.

Профорг отчитался за первый квартал, подвел итоги соцсоревнования, сообщил, какой сектор лучше выполнил взятые на себя обязательства. Здесь у меня хватило ума понять, что в реальности никто ни с кем не соревнуется – тоже игра. Потому что эти слова – о планах и перевыполнении, о соцобязательствах, о многостаночном обслуживании – звучали по радио и телевизору ежедневно. И еще я в дошкольном своем детстве слышала неоднократно от бабули, что она сама была «стахановкой», и показывала фотографию с доски почета. Возможно, в довоенной истории люди и вдохновлялись словами о соцсоревновании, но в наше время – развитого социализма, как тогда говорили, дух соревновательности уже исчез.

Едва отвлеклась на мысли о приезде Брежнева, как почувствовала, что в воздухе повисло молчаливое напряжение. Снова вся внимание. Оказалось, в лаборатории ЧП, один слесарь из экспериментальной мастерской нашей лаборатории не так давно опоздал на двадцать минут. Охрана в проходной его задержала, зафиксировала опоздание в журнале. Нарушитель написал объяснительную записку в отдел кадров, и дело поплыло по инстанциям. Теперь наша лаборатория отодвигается на последнее место в соцсоревновании. Да ладно бы место плохое! Неприятность в том, что нашему производственному коллективу снижена квартальная премия: все в ответе за одного. Но теперь я поняла задним числом, почему «Андропов», застигнув нас с Маринкой за внеурочным обеденным гулянием, и стребовав с нас покаянную записку, не дал ей ходу. Выносить сор из избы было невыгодно самой лаборатории, любое нарушение автоматически вело к уменьшению премиальных выплат.