Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы

Однажды мы с Маринкой чуть не поссорились по поводу оценки нашей общественной деятельности профсоюзным органом. Ее наградили редкостной экскурсионной поездкой в старинный городок, а мою персону вовсе не заметили. Помню тот разговор с подружкой. Она, привычно оживленная, по-прежнему рыжеволосая – в то время молодые женщины волосы не красили – подбежала ко мне в коридоре и объявила:

– Галочка, ты не обидишься? Мне выделили профсоюзную путевку на экскурсию, как награду за работу в редколлегии.

– А для меня не нашлось еще одной? – сохраняя невозмутимый вид, отозвалась я.

– Вторую путевку отдали N., – она назвала фамилию третьего члена редколлегии.

Стою озадаченная. Старший научный сотрудник N. – тоже человек достойный, наделен всяческими талантами и работает в институте втрое дольше, чем суммарно мы с Маринкой. Так что крыть нечем. Да и не только меня обошли, но и художника.

– Вы вдвоем поедете?

– Получается так, – радостно заулыбалась Маринка и, понизив голос, добавила. – Понимаешь, Галочка, он симпатизирует мне и к тому же разведен!

– А как же Вадик?

– Что Вадик? Ему ни жена, ни я не нужны. Он последнее время совсем с катушек съехал, почти не просыхает.

Разговор окончился мирно, хотя легкий осадок в душе остался. Тогда я впервые подумала о том, сколько привходящих обстоятельств влияет на распределение призов.

А Вадик, с таким пренебрежением отринутый Маринкой, вскоре вляпался в скверную историю. Он всегда небрежно относился к порядку ведения секретных записей, и неизбежное случилось: потерял служебное письмо с грифом «совсекретно». Не отдал вовремя в отдел хранения, куда-то сунул вместе с черновыми бумажками. А возможно, вынес во внутреннем кармане за проходную, чтобы поработать дома, и потерял. И дальнейшая судьба письма покрыта мраком. Может, сушеную воблу на том листке мужики у пивного ларька разделывали, а может, и чужестранный агент где подвернулся. Хотя маловероятно, чтобы агенты на такие случайности ставку делали.

Помимо выговора, Вадику понизили уровень доступа к секретам, а это для научного работника его ранга было смерти подобно. Он лишался и возможности публиковать научные статьи в Трудах института, и ездить в командировки на секретные объекты флотов, и даже участвовать в обработке измерений, проведенных на судах другими сотрудниками. Ему оставалось лишь теоретическая часть работы, формульное описание акустических процессов. Но случившаяся с ним беда подтолкнула его наконец к лечению от алкоголизма, вскоре он прошел специальный курс, «подшился» и пребывал в трезвости уже до конца недолгих оставшихся ему дней.

А у Маринки разгорался новый роман с членом редколлегии N. И уже не стенд, а скромная комнатушка художника, негласно предоставляемая хозяином «в аренду», служила прибежищем для любовников. Однажды они забыли запереть комнатушку на ключ или замок сломался, а в мастерскую художника заглянула секретарша. Тотчас похождения сотрудников стали достоянием всей общественности. Возможно, немолодому сотруднику N. огласка и добавила бонусов, но Маринке уже было невозможно оставаться далее в институте, и вскоре она уволилась. К ее разочарованию, ее взрослый друг, хоть и был свободен от уз брака, за ней не последовал и на воле встреч не искал.