Прощай, прощай, черный дрозд!

— Ну что ж… Сами по себе убийства его не интересуют. Это побочный продукт. Применяемые им методы различны и зависят от обстоятельств. Главное для него — цель. То, что он имел дело с двумя привлекательными женщинами, ничего не значит. Я сомневаюсь, что он женат или имеет постоянную партнершу, поскольку это отвлекало бы его. Тут не было ничего сексуального, ничего личного. Этот человек — прагматик. Он увидел, что Кобб можно использовать, и сделал это. Такие люди все планируют заранее; думаю, что он рассчитывал избавиться от девушки, когда она перестанет быть ему нужна. Он хорошо знал ее, мог бы вступить с ней в интимные отношения, если бы это приблизило его к цели, но никакой привязанности к ней не испытывал.

— Он изуродовал ей лицо, — заметила Ева.

— Да, но не испытывал при этом гнева. И вообще никаких чувств. Это было сделано ради самосохранения. Оба убийства — результат его стремления обезопасить себя. Он устранит и уничтожит все и всех, кто стоит на его пути к цели или угрожает его безопасности.

— В зверском убийстве Кобб выразилась его склонность к насилию.

— Несомненно.

— Он калечил девушку. Стремился выпытать какую-то информацию?

— Возможно. Но, скорее всего, просто пытался обмануть полицию, заставить ее подумать, будто это преступление на почве страсти. Впрочем, могло быть и то и другое. Что еще можно о нем сказать?.. Он водил Кобб в многолюдные места, к которым она не привыкла. Но сам выбор этих мест говорит о многом. Кар тинная галерея, театр, модный ресторан.

— Иными словами, места, привычные для него самого?

— Да. Судя по всему, он любит комфорт, а кроме того, достаточно культурен и хорошо образован. — Мира пожала плечами. — Он мог бы повести девушку на Кони-Айленд, на Таймс-сквер, в дюжину других мест, как сделал бы молодой человек ее круга. Но он этого не сделал. Потому что есть соевые хот-доги на Кони-Айленд ниже его достоинства. Я не совсем пони маю другое. Этот человек заранее готовится ко всему, учитывает варианты и в случае необходимости меняет планы. Он вошел в дом Гэннон, зная, что хозяйка в отъезде. Выключил видеокамеры и забрал дискеты, чтобы обезопасить себя. Хотя знал, что дом пуст, на всякий случай захватил нож. Но он почему-то не сделал попытки замаскировать убийство под неудачно за вершившуюся кражу со взломом. В противном случае он забрал бы с собой ценные вещи.

— Не потому ли, что так уже поступил кто-то другой? Не потому ли, что Алекс Крю использовал этот способ, когда имел дело с Лейн Тавиш?

Мира с интересом взглянула на Еву.

— Почему вы думаете, что он хотел подражать кому-то?

— Нам удалось выяснить, что у Алекса Крю был сын.

Брови Миры взлетели вверх.

— Серьезно?

— В то время он был совсем мальчиком.

Ева ввела Миру в курс дела, а потом дала доктору переварить услышанное.

— Я понимаю, о чем вы думаете. Сын читает книгу и узнает, что внучка одного из бывших подельников его отца живет здесь, в Нью-Йорке. Он решает, что она наверняка знает больше, чем сообщает, и делает вывод, что она может иметь доступ к этим злосчастным бриллиантам. Но если он все время знал об их существовании, то почему не пытался найти их или хотя бы выйти на Гэннонов еще до появления книги?

— Может быть, он не знал всей истории целиком. Или не знал, что имеет к ней личное отношение. — Ева взмахнула вилкой. — Во всяком случае, тут есть над чем подумать. Меня интересует ваше личное мнение… Не противоречит ли составленный вами психологический профиль гипотезе о том, что убийцей может являться сын Крю?

— Наоборот — это могло бы дать ему повод претендовать на бриллианты. Ведь можно сказать, что они принадлежали его отцу. Но если отец отдал их сыну, когда тот был ребенком…

— Этого в книге нет, — напомнила Ева. — Мы не знаем, что сказал или сделал Крю во время последнего визита.

— Ладно. Во всяком случае, нам известно, что Крю решил, будто имеет право на всю добычу целиком. Именно это толкнуло его на убийства. Бриллианты стали его манией. Крю стремился к обладанию ими, даже когда получил столько, что этого хватило бы ему на всю жизнь. Возможно, у его сына развилась та же мания и тот же взгляд на вещи.

— Чутье говорит мне, что без Крю тут не обошлось.

— А чутье редко обманывает вас. Ева, вам, очевидно, не по душе мысль о том, что грехи отцов могут пасть на головы детей?

— Да. — Никому другому Ева в этом не призналась бы. — Не по душе.

— Наследственность может оказывать на человека очень сильное влияние. А преодолеть совместное влияние наследственности и среды, окружающей ребенка в раннем возрасте, почти невозможно. Только по-настоящему сильный человек может побороть его и стать самим собой.

— Наверное. — Ева подалась вперед. Никто их не слушал, но она все равно подалась вперед и понизила голос: — Знаете, можно погрязнуть в мерзостях мира и считать, что в этом виноват кто-то другой. Но это толь ко предлог. Адвокаты, философы, врачи и общественные деятели могут сказать: «Ах, это не ее вина, она за это не отвечает. Посмотрите, откуда она вышла. Посмотрите, что он с ней сделал. Она пережила травму. Она изуродована».