Прощай, Сколопендра!

— Он — …страшный! И появился неожиданно. — Голос Машки окреп, но суетливость в жестах осталась. — Ты видел где-нибудь, чтобы насекомое не боялось людей…Ты — присмотрись: он как хозяин бродит. Он — мутант, говорю тебе! Ой, он сейчас прыгнет…

И он — прыгнул! Он прыгнул мне на плечо.

— Царь Даниил! — Взмолилась Машка. — Я же теперь не засну: хоть убей!

…Когда это ее самочувствие меня волновало, скажите?

— …У него, может, семья за окном: детки плачут, мамку ждут… — Продолжала Машка свою ахинею. — Им же плохо без мамки.

— Да? — Удивился я.

— Ну хочешь, я сама его выброшу… Через дверь, конечно.

— Зачем? — Я уже цапнул живой трофей.

— Нет, царевна Марья, сделаем по-другому. Он же — необычный, правда? Крупнее и …общительнее. Вдруг — это очень редкий вид? Наш дядька Мотыль не поскупится.

— «Блуждаете во мраке, юноша!». Правильно папа говорит.

Но для меня Родитель№ 2 — не указ. Тут больше бобо Худай подойдет:» Не слушай женщин, джигит, и тогда останешься мужчиной.»

И я подкатил к нашему трехстворчатому монстру, открыл древнюю, как мир, дверцу — и зашвырнул туда добычу. «Ступай к Филимону!».

А утром я проснулся в дурдоме. Правда, я там никогда не был, но у меня же есть старшая мудрая сестра, которая знает все в этом мире (правда — не точно…).

На цыпочках она прокралась в мою комнату. Тихо — не скрипнув! потянула на себя тяжелую дверцу — так, немного, где-то на четверть ладони, — и строго приказала; «Эй, ты где? Давай быстрее — на свободу! В поля, луга, пампасы…».

И отбежала к окну, распахнула в во всегдашнюю ширь — и, приманивая рукой, еще раз позвала:» Цып-цып, насекомое… Или ты хочешь к злому дядьке — в «зоокружок»?».

Но терпение — оно не вечное (особенно в августе, на исходе жары, когда тебе — дуре! семнадцать и ты хозяйничаешь в комнате младшего брата). И старая рассохшаяся дверь моего склепа-гардероба распахнулась полностью: зло и безжалостно.

ЛЮ-Ю-ДИ, такого визга я отродясь не слышал!..

Куда уж тут притворяться, что давно не спишь…

А эта безмозглая курица еще взяла — и отшвырнула от дивана, где я сплю, мое домашнее кресло. Все — я в ловушке!

— Это ты, ты, гад? Когда успел только?

— На место поставь! — Зарычал я. — Давай сюда «клячу»…Рехнулась?

— Там, там… — Машка судорожно кивала (и рукой и головой — одновременно) в распахнутое нутро старого шкафа.

— Что — «там»? Дай мне встать (что означало: тащи коляску).

Лавируя подальше от моего гардероба, сестра толчком направила «клячу» к дивану. Балансируя на руках, я привычно перекатился на кожаное сиденье — и развернул колеса.

— Стой! — Запоздало обеспокоилась сестрица. — Может, сначала — полицию?..

— Не все же здесь бабы! — Буркнул я.

И тут я — попался…Крик скопился у меня в горле, но позади была Машка. Отступать некуда!

ОНО занимало всю, свободную от Филимона, площадь. И стояли они молча, как два привидения: одно — хоть и страшненькое, но давно знакомое. А другое…Другое, я полагаю, был кошмар, «галлюцинация» в стиле дядьки Мотыля!..

— Дверь была закрыта, — Произнес я сквозь зубы. — Никого не было: я бы услышал!..

— Может, это — сволочь Андрэ? — Вдруг вполне рационально прикинула Машка. — Отомстить хотел — за Филимона, а? Хоть и не испугался даже…Ну да, — она хлопнула меня по плечу, — у него же мама — костюмер, помнишь?

…Нужен мне твой Андрэ — с его мамой в придачу!

И тут я заметил простую, но чем-то неизъяснимо знакомую вещь: этому, незваному чучелу, в шкафу было элементарно тесно. Странной своей башкой ОНО прямо-таки упиралось в верхнюю полку, где хранились головные уборы Филимона. И — неожиданно! тонкий писклявый голос оборвал наши переговоры.

— Еды и тени под каждым листом!..П-п-простите!.. В-внедрился, ж-жалею, з-здрасте! — И это страшилище еще попыталось склониться в поклоне. (Но антресоль явно мешала.)

— Ты кто? Тебя Андрэ подослал? — Закричала из-за моей спины Машка.

А я спросил строго: «А Чего ты пищишь, как девчонка?»

— Модулируюсь… — Поправил гость. — Я — ИМАГО.

— Кто, кто он? — Переспросила сестра.

— Учить надо было зоологию в седьмом классе!

Гость уже выставил из шкафа огромную голенастую лапу, поразминал ее (явно испытывая облегчение) — и вдруг прямо-таки выпал из своего узкого гнезда. И ВЫРОС! Стал охлопывать себя по плечам и пузу, заодно отряхиваясь от помощи (ну как пацан после купания в море, когда взрослые лезут к нему с полотенцами).

Лапки впереди у него были маленькие и беспомощные (что мне сразу понравилось). Так что сверху он выглядел беззащитным. Ну — а с нижними «костылями» реквизитор перестарался: ну не может аниматор ходить с такими ногами, не может! Три шага — и обо что-то да споткнется!

— Привет, артист! — Ответил я бодро. — Как ночевалось в нашем «гробу»? Или ты с утреца проник, агрессор несчастный?

— Внедрился, жалею, здрасте… Здрасте, внедрился, жалею…Жалею, здрасте, внедрился… — Затрещал он быстро, словно отстукивая азбуку Морзе. — И вдруг — выдал:

— Это же ваш Код Встречи, земляне. Наставник Хэм не мог ошибиться: он часто бывает на вашей планете…Давайте попробуем еще раз…Я желаю вашей культурной фауне — пищи и крова под каждым листом!