Прощай, Виктория

– Вы же понимаете, столько лет прошло, но почему-то отдельные эпизоды этого вечера очень хорошо врезались в память. Возможно потому, что нас после этого допрашивала милиция, и переходилось снова переживать эти моменты.

Помню, что мы с Викой тоже отходили в тот вечер, она была хорошо навеселе, говорила какие-то странные вещи, что скоро всё изменится в её жизни, что будет восстановлена справедливость, или что-то в этом роде. Может быть, она задумывалась о том, что они со Стасом поженятся, и она сможет, как и мечтала, учиться в Москве. Этого я полиции тогда не рассказывала. Сейчас почему-то вспомнилось. А тогда я и значения особого этим словам не предала. Ведь она могла иметь в виду все, что угодно.

– Как вы заметили, что Вика исчезла? – задала я важный для меня вопрос.

– Мы даже не сразу обратили на это внимание. Она была всё время на виду. Правда, несколько раз отходила к реке. Кажется, Стас первый спохватился. Он и спросил меня, не видела ли я Вику. Тогда и я заметила, что её уже некоторое время нет среди нас. Сначала повода для паники мы не увидели. Ну, отошла в сторону, мало ли зачем. Потом уже, когда прошло ещё какое-то время, мы разбились на группы, и начали искать её по нескольким направлениям. Испугались даже, что она решила искупаться и утонула, хотя эту мысль быстро отмели, ведь было ещё достаточно холодно для купания. Хотя, когда к поискам подключилась полиция, водолазы прочёсывали реку, но так ничего и не нашли.

– Ну, что же. Большое спасибо вам, Алёна, – сказала я, поднимаясь с удобного кресла.

– Рада была помочь, – вежливо ответила она, озаряя дежурной улыбкой. Вдруг лицо её стало серьёзным, – Вы сообщите мне, пожалуйста, если узнаете, кто это все-таки сотворил с Викой – сказала она, заглядывая мне прямо в глаза.

Я пообещала, после чего оставила Алёну, сославшись на работу. После общения с ней у меня осталось лёгкое ощущение недосказанности. «Что-то вы не договариваете, уважаемая Алёна», – возникла в моей голове навязчивая мысль.

Первые утренние лучи солнца пытались пробраться в комнату сквозь давно немытые стёкла. Будильник тревожно возвестил о необходимости подниматься со старого скрипучего дивана, и собираться на работу. В последние годы с трудоустройством у него были большие проблемы. Даже эту далеко не самую престижную работу, он получил благодаря Толе Егорову, своему бывшему однокласснику, с который они дружили ещё в школе. Сейчас Толя руководил огромным магазином, вот и помог ему по старой памяти. Конечно, трудиться охранником в супермаркете не было пределом его мечтаний, но здесь была хоть и крошечная, но стабильная зарплата, которой ему хватало на еду и выпивку. Поднимая с подушки тяжёлую голову, он негромко выругался, и пошёл на кухню, где достал щербатую чашку, и жадно попил воды прямо из-под крана. В ванной комнате из зеркала на него недовольно посмотрело опухшее и небритое лицо с явными признаками тяжёлого похмельного синдрома. Он тщательно умылся, морщась от прикосновения ледяной воды, и почистил зубы, желая заглушить тяжёлый запах перегара. Затем собрал всю волю в кулак, включил душ, и подставил дрожащее тело под прохладные струи. Это принесло ему некоторое облегчение, и через несколько минут он вышел на кухню взбодрившимся и почти свежим. Он заварил кофе, сделал большой глоток, и уставился в окно на унылый двор, ощущая, как горячая жидкость возвращает его к жизни. После этого отправился одеваться. У зеркала перед шкафом он на секунду остановился, глядя на своё отражение в полный рост. «И как ты докатился до такой жизни, Мишка Савкин?» – спросил мужчина сам себя, натягивая на свой торс старую майку. Уже в коридоре, когда он зашнуровывал кроссовки, его мобильный издал призывный звук.

– Да, – ответил Миша слегка осипшим от частого пьянства голосом.

– Привет, это я. Нам надо встретиться и поговорить, – сказала звонившая. Миша не сразу узнал голос своей бывшей одноклассницы Алёны Пашковой.