Прощай, Виктория

– Кто наговорил вам такую чушь? – еле сдерживая себя, спросила госпожа Левченко, и улыбка сползла с её лица, как размазавшаяся губная помада. – У меня не было никаких конфликтов с этой выскочкой. Это просто ниже моего достоинства, – поняв, что сказала лишнее, Ирина Николаевна тут же постаралась взять себя в руки, – Я имею в виду, что мы не дружили, конечно, но и врагами тоже не были, – она окончательно собралась, и даже снова попыталась изобразить подобие улыбки, – кругом так много глупых, завистливых людей, вот и болтают глупости.

– Но ведь ваш супруг, если не ошибаюсь, тогда встречался с Викой Князевой? – решила я сделать ещё один заход, но моя собеседница уже полностью контролировала свои эмоции.

– Да. После её исчезновения мы и сблизились. Я поддерживала Стаса, как могла, и неожиданно между нами вспыхнули самые настоящие чувства. Вскоре мы поняли, что не можем жить друг без друга, и через какое-то время поженились. Надеюсь, это не противозаконно? – спросила она, глядя на меня с тщательно скрываемой неприязнью.

Я попыталась, как могла, сгладить ситуацию, мило попрощавшись с Ириной, и заверив, что её интервью, относительно работы фонда выйдет в ближайшее время. Проходя через наполненный собравшимися гостями холл, я нашла взглядом Станислава Левченко. Он беседовал с депутатом городской Думы, щедро источая природное обаяние и напускное дружелюбие. Глядя на его выверенные жесты и фальшивую улыбку, я подумала, что этот человек не скажет мне ни слова правды, что бы ни случилось в тот злополучный вечер девятнадцать лет назад.

Апрель 2001 года. За полтора месяца до исчезновения Вики.

Сегодня с утра у неё было не самое хорошее настроение. Отец вчера опять напился, и у них с мамой состоялся очередной глупый и отвратительный по своей сути скандал. Речь, как всегда, шла о деньгах. Отца недавно уволили, устав терпеть его алкогольные срывы, а крошечной материной зарплаты не хватало на жизнь и на погашение кредита, который глава семейства, не подумав, взял для приобретения нового телевизора. Маму было жалко.

– Гони ты его в шею, – иногда, когда его пьяные выходки окончательно допекали, говорила Вика матери. Юношеский максимализм бушевал в её молодой крови, не позволяя понять, зачем мама терпит возле себя этого пьющего неудачника.

– Ну что ты, Вика, – испуганно говорила мать, – Куда же он пойдёт? Ну, не везёт человеку, что поделаешь? Время сейчас такое, одни проныры устраиваются. А твой отец человек мягкий, его любой вокруг пальца обведёт.

– Конечно же, мягкий, – горячо парировала Вика, – Чуть не ударил тебя вчера. Ну, сколько терпеть такое можно?

– Да он же не со зла. Протрезвеет, прощения просить начнёт, – гнула свою линию мама. Вике уже надоело вести эти бессмысленные разговоры. Каждый раз повторялось одно и тоже, но привыкнуть к этому было выше Викиных сил.

«Надо уезжать отсюда» – в очередной раз подумала она, глядя в зеркало на своё миловидное отражение, – «Все наши поступать в Москве собираются, а я так и просижу здесь всю жизнь, глядя на пьяную физиономию папаши».

Она собрала свою школьную сумку, и вышла во двор, где её поджидала Алёна. Подружки направились в сторону школы, болтая о всяких пустяках. Проходя мимо здания ресторана, недавно открывшегося на углу улицы, они заметили двоих мужчин, только что вышедших из такси, и подходящих к дверям заведения, бодро переговариваясь.

– Смотри, – сказала Вика, дергая Алёну за руку, и указывая на них едва заметным кивком, – Гуляют, хоть бы что им.

– Забудь, – испуганно махнула рукой Алёна, попытавшись утащить Вику от этого места, – Ничего мы не сможем сделать, себе дороже выйдет.

– Нет, ты только подумай, какие твари, – не могла угомониться Вика, освобождая руку от цепкой ладони подруги, – Считают, что им всё позволено. Всё с рук сойдёт.

– Да просто так оно и будет. Неужели непонятно? – заметила Алёна, которая, несмотря на юный возраст, научилась принимать жизнь такой, как она есть.

– Нет уж. Я этого так не оставлю. Они за всё у меня заплатят.

Вика гневалась ещё несколько минут, ровно столько, сколько длилась их дорога до школы. Потом пришлось сосредоточиться на уроках, однако, Алёна видела, что Вика постоянно думала о чём-то своём.

«Надо её как-то успокоить, а то наломает дров», – подумала Алёна, глядя на сосредоточенное лицо подруги.

Наши дни.

Летний дождь внёс свои коррективы в мои сегодняшние планы, и съёмку детского праздника в городском парке, как, собственно, и сам праздник, пришлось перенести на более позднее время.

– Ну что? – обратилась я к своему помощнику, Славке Бурцеву, – Делаем перерыв?