Прощай XX век (Память сердца)

Мы с мамой идем зимой на рынок. Кругом бело от снега. Рынок расположен под открытым небом — ряды деревянных столов стоят вдоль какого-то серого здания, с крыши которого свисают огромные желтые сосульки. За столами стоят торговки в серых фуфайках с белыми нарукавниками и красными руками. От рядов идет пар. Рядом со столами стоят большие деревянные бочки с солеными огурцами, плавающими в мутном с мелкими льдинками рассоле. От бочек идет одуряющий запах укропа и свежести. Нет ничего вкуснее этих огурцов! Мама мне их всегда покупает.

Зимой в Архангельске холодно и снежно. Нас с Сашей в первый и последний раз ведут в детский сад. Мама собирается работать в школе, а няню не нашли. Мне в детском саду сразу все не понравилось, и я после обеда одела Сашу и увела домой. Мы не знали, где дом, и просто шли и шли по зимнему городу, пока не стемнело. Потом нас как-то нашли. Вообще я была ужасно своевольная девица. Вот, из садика ушла и брата увела. Мама очень хотела, чтобы я училась музыке. У нас в квартире стояло, привезенное из Германии пианино. Меня показали учителю музыки, и он сказал, что у меня есть музыкальный слух и достаточно длинные пальцы, для того чтобы стать музыкантшей. Почему-то, я сразу и наотрез отказалась от музыкальных занятий, инструмент продали. Спустя много лет я горько жалела, что была так упряма. Я всю жизнь любила и люблю музыку и завидую белой завистью тем, кто играет на каком-нибудь музыкальном инструменте. Тяга к музыке была так сильна, что через восемь лет, уже в Вологде, мы с братом записались в хор Дома пионеров. Мы с ним даже как-то солировали в концерте: «Расцвели опять тюльпаны первый раз в году, самый лучший и красивый я сейчас найду…» Нас учила петь замечательная Роза Иевлевна Подольная, наверное, она очень любила детей и свою работу, потому что хор никто не пропускал, и в нем было много мальчиков, не только девочки, как это обычно бывает. Мы с братом были музыкальными детьми. Мы пели, а Саша, без ведома родителей поступивший в музыкальную школу по классу баяна, научился играть еще на гитаре и на трубе. Если учесть, что мы всегда жили с ним в одной комнате, то можно представить, под какую музыку я делала уроки. С тех пор никакие соседи и никакое общежитие мне не были страшны.

Какой-то Новый Год в Архангельске. Мама шьет мне к празднику платье из двух кусочков ткани — юбка, рукава и спинка из темно-бежевой шерсти, а вставка на груди и воротничок из синего в белую крошку бархата. Бархат такой нежный, а крошка на нем мелкая, твердая и чуть-чуть царапает руку. Идет примерка, я стою на стуле, а мама ходит вокруг меня с булавками во рту, поэтому она не говорит со мной, а только делает мне знаки головой и улыбается. Мне платье ужасно нравится, и я верчусь во все стороны, пока не получаю шлепка. Но я все равно счастлива — наступает праздник. Волшебно пахнет мандаринами и пирогами. В квартире протоплены все печи, и елка благоухает в тепле. Она очень красивая, высокая, до потолка — вся в немецких зеркальных шарах. Есть там и самодельные игрушки — клоун, рыбка и Дед Мороз, сделанные бабушкой Евдокией Максимовной из яичной скорлупы и яркой креповой бумаги. На колючих ветках висят обернутые «золотой» и «серебряной» фольгой грецкие орехи, шоколадные конфеты на ниточке — очень красиво. Мы верим, что Дед Мороз положил под елку подарки — два больших кулька из голубой и розовой креповой бумаги. В каждом по одному мандарину, по одному яблоку, несколько карамелек и любимых «Школьных» конфет, два-три печенья и вафля. Все это необычайно вкусно. Я сразу съедаю мандарин, а Саша убегает в другую комнату и съедает все, а потом приходит ко мне и говорит: «Давай делиться». Я делюсь пополам, потом еще раз пополам и так до тех пор, пока он не съест все конфеты и все печенье. Яблоко всегда остается мне. Как много вкусного на «взрослом» столе, мои любимые блюда — ароматный винегрет, серебристая селедка с колечками лука в масле и уксусе и вожделенный холодец из куриных лап (не ножек, а именно лап) с манной крупой, жареные пирожки с яйцом и луком! Гости и родители уходят гулять, а мы с Сашей берем со стола все, что хотим. Саша попробовал из чьей-то рюмки то, что пили взрослые. Потом он смеялся, баловался и уронил елку. Некоторые игрушки разбились, особенно жалко нарядную звездочку, которая сидела на самой верхушке. Саше досталось от отца за все проделки.