Прощай XX век (Память сердца)

Странно, что мои глаза и мое сознание скользили тогда по прекрасному старинному дому Константина Батюшкова, по дивным очертаниям вологодского Кремля и не задерживались на них, хотя располагались они буквально за углом нашего дома. Меня и брата больше интересовала река Вологда, где летом мы с друзьями из нашего двора ловили на удочку ершей и окуньков, купались и загорали на травке, а зимой катались на санках и на лыжах с крутых берегов. Мы свободно росли, отдаваясь течению времени и обстоятельств, потихоньку взрослели, накапливая опыт общения со сверстниками и взрослыми людьми. Это был период простой и легкой жизни. Учеба почти не доставляла мне хлопот, все предметы, кроме математики и физики, давались мне с легкостью. Стыдно признаться, но в старших классах я занималась только точными науками. До сих пор мне иногда снится страшный сон, что я стою у доски и безуспешно пытаюсь решить задачу по алгебре, думая при этом: «Как же так, ведь школу я давно закончила, и институт тоже, и даже аспирантуру, зачем же меня снова заставляют сдавать алгебру?!» Зато всем остальным предметам уделялось минут тридцать в день, а свободное время посвящалось книгам. Читала я запоем, даже на уроках, низко склоняясь над партой и передвигая книгу так, чтобы очередная строчка была видна в щелку между партой и ее крышкой. А ночью, когда мама прогоняла меня с книгой из кухни или из ванной спать, я читала под одеялом с фонариком. Мама принципиально считала чтение бездельем и, застав меня читающей, тут же давала какое-нибудь поручение, подмести пол или посуду помыть, поэтому у меня было одно потайное место, где можно было спокойно читать, правда, только летом — чердак! Чердак спасал и от моего неуемного брата, всегда стремившегося вовлечь меня в круг своих интересов. Однако чем взрослее мы становились, тем сильнее наши интересы расходились, хотя и общего оставалось довольно много, потому что мы всегда ходили в одну и ту же школу. Широкая Сашкина душа охватывала весь наш двор и всю центральную часть города, а также реку с ее берегами, Дом пионеров, школу, музыкальную школу, стадионы и так далее. За нашим домом располагались тогда деревянные сараи — склады шкур и костей с мясокомбината, летом, время от времени, напоминающие о себе тяжелым смрадом. Хорошо, что ветер в нашу сторону дул не часто. Множество закоулков, переходов и скрытых от посторонних глаз мест не могли не привлекать окрестных мальчишек, вечно занятых какими-то своими делами — разговорами, выяснением отношений, и не всегда безобидными играми, например в кости и в карты на деньги, или первыми пробами папирос и вина. В начале семидесятых на месте этих сараев вырос нынешний крытый рынок, тогда он казался, чуть ли не столичной постройкой.

До его появления старый рынок располагался между улицей Маяковского и Проспектом Победы там, где сейчас находится дорога в сторону улицы Чернышевского. По правую сторону от нее были магазин «Овощи — фрукты» и уцененный магазин. Посреди небольшой площади стояла обезглавленная церковь, которую превратили в крытое рыночное помещение. Оно было небольшим, и там продавали молочные продукты и мясо. Разруб мяса был сортовой с обязательными плакатами за спиной продавцов одетых в белые фартуки и белые нарукавники. На плакатах были нарисованы разрубленные пополам и в профиль коровьи и свиные туши, и на них цифрами обозначались разные части с названиями, например — «филе», «грудинка», «окорок» или «брюшина» и так далее. Но самое главное каждая часть имела определенную цену, которую продавцы не вправе были менять и люди точно знали, что сколько стоит. Разброс цен был достаточно велик, так что люди любого достатка могли купить себе мяса. Все остальное продавалось на улице на длинных столах, установленных вдоль этого здания, с навесами и без них. Торговали там исключительно местные крестьяне, да старушки с городских окраин, собственноручно выращенными овощами. Здесь были представлены картошка, капуста, огурцы и всякая мелочь, типа морковки, свеклы, лука, чеснока и зелени.