Читаем Прощай XX век (Память сердца) полностью

В нашу компанию, душой которой была Маша Ильюшина, влилась Тамара Рачева, умная, красивая, образованная девушка, быстро завоевавшая симпатии молодых актеров. Мне, по незначительности возраста, отводилась скромная роль благодарного, очарованного зрителя и, если хотите, ученицы. И эта роль меня вполне устраивала. Общение со старшими, такими неординарными людьми, в какой-то мере, заменило мне столичное общение, которое имели мои подруги, уехавшие из Вологды. Я уже тогда понимала, насколько мне повезло с друзьями, и внимала всему, что они говорили. Мое сердце и душа были открыты для них. Наверное, мои друзья это сознавали и потому так снисходительно и по-доброму обращались со мной.

В институте я стала учиться отлично. Маша хоть и посмеивалась над тем, что у меня круглые пятерки по общественным предметам, но сама же способствовала моей хорошей учебе, одаривая вниманием и дружбой. Как замечательно было целыми днями просиживать в библиотеке, рассматривать прекрасные альбомы живописи в зале иностранной литературы, читать книги и новые журналы в читальных залах, думать, общаться с друзьями, наблюдать за людьми!

В 1965 году, после окончания первого курса института ко мне в гости приехала моя чехословацкая подружка Мила Малотова, о которой я упоминала раньше. Сейчас, когда я пишу об этом, мне вдруг подумалось: как мало я ценила то, что имела в детстве и в юности, как мало ценила родителей столько давших мне в жизни. Ведь мама и папа не только кормили и одевали меня и моих младших брата и сестру, но и шли навстречу всем нашим желаниям, практически ни в чем не отказывая. Хочешь учиться в институте — учись. Хочешь привести в дом всех своих друзей — приводи хоть каждый день! Хочешь пригласить на месяц в гости иностранную девочку — пожалуйста! Но для этого надо иметь широкую русскую душу, обладать щедростью и добротой, которые были присущи моим родителям.

Мы с мамой привезли Милу из Москвы, и она поселилась в одной комнате со мной, брат Шура уехал поступать в Архангельский медицинский институт. Мила была высокой здоровой и веселой девушкой со светлыми вьющимися волосами. Она очень располагала к себе простотой и добрым нравом. Мама приняла ее в дом, как приятную неизбежность. Папе Мила очень понравилась, он быстро стал называть ее дочкой и баловать так же, как нас, своих детей. Очень понравилась Мила и моим друзьям, которых с моим поступлением в институт значительно прибавилось. Да и как могла она не нравиться, такая необыкновенная девушка из-за границы! Конечно, все смотрели на нее как на диковину, потому что в Вологде она, наверное, была первой неофициальной иностранной гостьей. В ней все казалось прелестным. Уже то, что она была одета в джинсы и футболку, а обута в босоножки без задников (ничего подобного в Вологде тогда не было и быть не могло!), вызывало восторг и некоторую зависть. А как мило выговаривала она русские слова, чуть искажая их на свой лад! И мы слушали и слушали ее, смотрели и не могли насмотреться на это чудо, приехавшее к нам из-за тридевяти земель!

Забавно, что, показывая Миле Вологду, я впервые сама увидела свой город. Увидела, как он прекрасен, сколько в нем удивительных мест и построек, какой он необыкновенный! И мне хочется по возможности передать свои впечатления о Вологде того времени, может быть небольшой ее части, но особенно дорогой моему сердцу. Я не берусь утверждать, что мое описание любимых улиц и домов будет исторически достоверно, но так уж сохранилось это в моей памяти, а ведь каждый человек видит и помнит по-своему!

В 1965 году Вологда была абсолютно провинциальным городом. Она мало, чем отличалась от старинной Вологды 19 века, будучи по большей части деревянной. Исключение составляли старинные каменные особняки богатых купцов, до сих пор стоящие по берегам и в излучинах реки Вологды, рядом с удивительно легкими, точеными церквями, увенчанными изящными куполами и крестами. Глядя на эту красоту, удвоенную отражением в реке, думаешь, как почувствовали люди, выбравшие именно эти места для своих домов и церквей, что небо, как будто соприкасается здесь с водой и землей и приближает человека к Господу?!

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное