Прощай, Жаннет

Дворецкий открыл вторую дверь, и она вошла в комнату Мориса. Секунду постояла неподвижно. Она должна была догадаться. Морис занял самую лучшую комнату. Все четыре окна выходили в парк. Кроме того, ее заново отделали, и она была даже больше похожа на дамскую, чем ее собственная. Таня прошла в ванную. Вдвое больше по размерам, чем ее собственная.

Выйдя из ванной, Таня увидела стоящего посреди комнаты дворецкого.

– Очень мило, Анри.

– Да, мадам, – осторожно заметил он.

– Я передумала. Не посылайте Луизу распаковывать вещи. Можно сделать это завтра.

– Слушаюсь, мадам.

– Завтра мы поменяемся комнатами, – сказала она. – Я перееду сюда, моя дочь займет мою комнату, а вещи маркиза вы перенесете в комнату моей дочери.

– Но, мадам… – начал пораженный дворецкий.

– Слушаю, Анри, – голос Тани был холоден.

– Господин маркиз. Le patron.[13] – Он заикался от волнения. – Ему это не понравится.

Таня не отводила от него взгляда.

– Если я правильно понимаю, Анри, lе patron – это ваш наниматель, тот, кто платит вам жалованье. N'est-ce pas?[14]

– Разумеется, мадам.

– Тогда вам не о чем беспокоиться, – сказала она, все так же холодно. – Поскольку жалованье вам плачу я, а не господин маркиз, я и есть la patronne.[15] И единственная, кому вы должны угождать.

Он опустил глаза и поклонился.

– Да, мадам.

– И еще одно, – добавила Таня. – Завтра, когда перенесете вещи, вызовите слесаря, чтобы сменил замки.

– Слушаюсь, мадам. Какие будут еще указания? Она взглянула назад, на узкий коридор.

– Дайте мне знать, как только мистер Джонсон увезет свои вещи.

– Он уже уехал, мадам. Около часа назад, когда мы осматривали четвертый этаж.

– Прекрасно. – Таня сказала все, что хотела, и видела, что слуга понял ее. – Спасибо, Анри.

– А господин маркиз не будет с нами ужинать? Таня взглянула через небольшой стол на сидящую напротив дочь.

– Нет, милая. Он уехал.

В голосе Жаннет слышалось любопытство.

– С той девушкой? Таня удивилась.

– Какой девушкой?

– Ну, ты знаешь, – лукаво заметила девочка. – Той самой. Которая носит мужскую одежду.

Таня в изумлении уставилась на дочь.

– Он не девушка. Он мужчина.

– Если она мужчина, зачем ты ее выгнала из дому? – укоризненно спросила Жаннет.

Таня удивилась. Ребенок оказался слишком наблюдательным.

– Нам просто нужна эта комната, – объяснила она, сама чувствуя, насколько неубедительно это звучит.

Жаннет молча доела суп. Когда Анри убрал тарелки, она снова взглянула на мать.

– Я все же думаю, что она – тетенька.

– Но почему?

– Я была внизу, когда пришел господин маркиз и сказал, что ты велела ей убираться.

– Это не значит, что она девушка.

– Потом я поднималась в свою комнату по лестнице и шла мимо ее комнаты. Она плакала, а мсье Морис целовал ее и говорил, что все будет хорошо. Он с ней себя вел, как с тетенькой.

Таня помолчала.

– Может, ему просто было жаль его, – сказала она наконец.

Жаннет покачала головой.

– Она вынимала из шкафа платья и укладывала их в чемодан. Они увидели меня, и господин маркиз ногой захлопнул дверь. Но меня не обманешь.

– Так или иначе, это уже не имеет значения, – сказала ей мать, чтобы закончить разговор. – Он уехал и больше здесь не появится.

Обе молчали, пока не подали второе. Жаннет с энтузиазмом принялась за мясо.

– Вкусно, правда? Французская кухня лучше швейцарской.

Таня улыбнулась.

– Да, детка.

Жаннет положила в рот еще кусок.

– Очень даже вкусно. – Потом тем же тоном спросила:

– А это больно, когда Морис засовывает свою большую штуку в тебя?

– Жаннет! – воскликнула пораженная Таня. – Где ты всего этого набралась?

– В школе, – спокойно ответила Жаннет. – Ребята все время об этом говорят. Некоторые видели, как их мамы и папы этим занимаются. Может, ты мне разрешишь как-нибудь посмотреть на тебя и маркиза?

– Нет, – резко ответила Таня. – И хорошие маленькие девочки о таких вещах не говорят.

– Я как-то зашла в комнату, когда ты и папа генерал делали это. Вы меня не заметили, и я ушла. – Она подцепила на вилку еще кусочек мяса. – Но эта штука у маркиза в два раза больше, чем у папы генерала. Я и подумала, что может быть больно.

– Откуда ты все это знаешь?

– Морис, когда писает, всегда оставляет дверь открытой. Нельзя не увидеть. Он даже знает, что я смотрю, и улыбается.

Таня была в отчаянии. Морис пробыл с ними в Женеве всего неделю и уехал в Париж заниматься домом. Так что до сегодняшнего дня она его не видела.

– Обещаю, это больше не повторится, – наконец произнесла она, – Завтра ты переезжаешь в соседнюю с моей комнату.

– А где будет жить Морис?

– Он переедет в твою комнату.

– Значит, он не сделает тебе ребенка этой своей штукой? – спросила Жаннет.

– Нет, – твердо пообещала Таня.

– Почему нет?

Таня взглянула на дочь. Голос ее потеплел.

– Потому что мне не надо никакого другого ребенка, кроме тебя.

Лицо Жаннет озарила улыбка. Она слезла со стула, подбежала к матери и обвила ее шею руками.

– Обещаешь?

Таня в свою очередь обняла ее.

– Обещаю. Ты мой единственный ребенок.

– Я так рада, мама, – сказала Жаннет. – Я вовсе не хочу, чтобы у тебя был какой-нибудь другой ребенок.