Прощай, Жаннет

Дом был маленький и находился в модном районе Варшавы. Разумеется, маленьким он был только по сравнению с огромными особняками, в которых предпочитали селиться высокопоставленные немецкие офицеры. Но Вольфганг был воспитан иначе. Он был выходцем из старой аристократической семьи немецких промышленных магнатов, ему не нужно было самоутверждаться, пускать кому-то пыль в глаза. Военные дела и политика его мало интересовали: главной его задачей было добиться, чтобы местная промышленность стала частью военного комплекса рейха. Здесь, в Варшаве, вся подготовительная работа была уже проделана, осталось решить вопрос об интеграции или закрытии некоторых фирм и заводов. По его подсчетам, ему потребуется месяц-полтора, чтобы завершить всю работу, потом он вернется в Берлин за новым заданием. Вольфгангу было всего тридцать четыре года, и ему временно присвоили звание генерал-майора, чтобы он достойно представлял вермахт. Его личный секретарь, Иоганн Швебель, тоже был произведен в сержанты.

Швебель первым увидел ее. Он стоял на пороге маленького дома, когда подъехал грузовик и из него начали выбираться женщины. Он стоял, пораженный оперативностью СС. Только вчера он обратился с просьбой найти им экономку, говорящую по-немецки и по-польски, чтобы избежать сложностей в домашних делах, и вот им уже привезли шестерых на выбор. Они затравленно сбились в кучу во дворе, а охранник с автоматом на плече подошел к двери и остановился перед Швебелем.

– Я привез баб, чтоб вы выбрали, – доложил он.

– Где их документы? – спросил Швебель. Охранник достал из сумки бумаги.

– Вот они. – Тут он заметил, что Швебель смотрит через его плечо, и обернулся.

Из кузова спускалась седьмая девушка. Чем-то она отличалась от остальных. Не одеждой, конечно. На ней было такое же бесформенное серое тюремное платье. Но смотрелось оно на ней по-другому. Может быть, дело было в осанке. Высокая и стройная. Вид безразлично-гордый. Аккуратно причесанные темно-каштановые волосы доходили до плеч, ни одна прядка не выбивалась. Она спокойно огляделась и осталась стоять около грузовика, не сделав попытки присоединиться к другим женщинам, которые немедленно нашушукались.

– А это принцесса, – сказал охранник.

– Принцесса?

– Так ее в лагере прозвали. Ее привезли дней десять назад, и за это время она и одного слова никому не сказала. В стороне держится. Вы же знаете, как полячки любят трахаться. Стоит вам только расстегнуть штаны, как они уже кончают, а когда вы приступаете к делу, тут они и вовсе ума лишаются. А у этой никакой реакции. Она, наверное, под пятнадцатью мужиками побывала, и с каждым одно и то же. Лежит, как мумия, пока все не кончится. Как будто и не ее вовсе трахают. Утрется и уходит.

– Где ее бумаги? – спросил Швебель. – Я бы хотел начать с нее.

– Вот эти, с красной полосой в углу и буквой „А» в кружочке. Ее на той неделе должны отправить в Освенцим. Нам такие девки без надобности. – Охранник хрипло рассмеялся. – Мой совет, не тратьте на нее время. Из нее, когда ссыт, наверное, льдинки сыплются.

Швебель сел за маленький стол в холле, где обычно работал, и положил перед собой стопку документов. Потом открыл дело с красной полосой.

Таня Анна Поярская, урожденная Костюшко, р. 7 нояб. 1918 г. в Варшаве. Вдова. Муж – граф Петр Поярский, капитан польской армии, погиб в янв. 1940 г. Один ребенок, дочь, Жаннет Мари, род. в Париже, Франция, 10 сент. 1938 г. Рел. – католичка. Отец – профессор современных языков, ун-т Варшавы, умер. Живых родственников нет. Образование: ун-т Варшавы, ф-т современных яз., 1937, Париж, Сорбонна, ф-т совр. яз., 1939. Свободно владеет польск., франц., англ., нем., рус, итал., исп. Все имущество семьи отошло гос-ву 12 окт. 1939 г. Обвиняется в измене, шпионаже. Дело гестапо № 72943/029. Приговорена к трудов. лаг. Разрешено взять с собой дочь.

Швебель бегло пролистал другие дела. Он уже решил, что только она годится для работы в доме. Остальные слишком простые. Хотя и знают немножко немецкий язык, но образования явно не хватает. Когда Иоганн поднял глаза, женщина стояла перед ним.

– Садитесь, фрау Поярская, – сказал он по-немецки.

– Dankeschоn.[2] – Она спокойно села. Он продолжил по-немецки.

– Вы должны будете работать в доме, поддерживать порядок. Вам также придется кое-что переводить и печатать некоторые документы. Как вы полагаете, справитесь?

– Думаю, да, – кивнула она.