Прощайте, серебристые дожди...

Только было Азат подумал, что, наконец, его судьба решится, и он останется в отряде, как неожиданно появился Артист — начальник разведки.

— Привёл «языка», — с усмешкой доложил он. — Всякий фриц попадался: злой и добрый, храбрый и плаксивый, но такой экземпляр — первый раз. Как только узнал, что пути назад нет, кинулся в объятия, точно родственничек. Так радовался, что я глазам своим не верил. Может, думаю, по ошибке своего брата, советского разведчика, в плен взял?

И про Азата забыли…

Теперь была самая, пора ему исчезнуть, хотя бы за спину дяди Вани спрятаться, чтобы не торчать на глазах командира. Ведь взрослые, когда им чуть что не так, всегда в первую очередь избавляются от мальчишек.

— Веди сюда, — распорядилась женщина-командир. — Допросим твоего оригинала по всем правилам в землянке и заодно узнаем, чему он так обрадовался.

Вслед за ней в командирскую землянку спустился и дядя Ваня. Он, наверно, был нужен как переводчик.

«А я? — подумал Азат, в нерешительности топчась на месте. — Может, мне тоже идти за ними?»

Но пойти не рискнул. С таким командиром шутки плохи…

Неожиданно из землянки выглянул дядя Ваня.

— Где ты, хлопец, запропастился? Иди сюда!

Азат уже немало повидал подземных убежищ. В городе от бомб и снарядов спасаются в подвалах. Дело знакомое. И тут за три дня в лесу успел побывать в нескольких землянках.

Командирский блиндаж отличался от всех подземных жилищ, которые он до сих пор видел.

Справа — нары, слева — стол, поставленный на трёх кривых ножках. В дальнем углу притулилась чугунная печка. На столе полевой телефон, планшет, советские и немецкие гранаты — словом, всё, что полагается командирскому блиндажу.

Но больше всего поразила Азата вышитая дорожка, которую можно увидеть в любом доме. А на большом винтовочном патроне, вместо гвоздя забитом в стену землянки, висела красная дамская сумочка.

«Тут, в лесу, случилось большое недоразумение, не иначе, — решил он. — Просто так не поставили бы во главе партизан женщину. Почему с ней так считаются? Может, потому, что она красивая?»

Красоту ведь понимает каждый человек, тут уж ошибиться никак невозможно.

Наверху послышались шаги. Мальчик посторонился, чтобы пропустить в землянку Артиста и немца.

Пленный оказался высоченного роста, под стать начальнику разведки. Только ужасно рыжий. Даже ресницы отливали медью. А глаза бесцветные, светлые, как снятое молоко.

Такого лица, с тяжёлой-отвисающей челюстью, Азату никогда ещё встречать не приходилось. «Неужели он отвисает оттого, что во рту у него полным-полно золотых зубов?» — подумал мальчишка.

Пленный, казалось, должен был бы дрожать в страхе или, во всяком случае, молчать. А этот вел себя так, словно к друзьям пришёл. Не дожидаясь вопросов, залопотал по-своему.

— Что он говорит?

— Он уверяет, что у нас опытные и смышлёные разведчики, — стал переводить дядя Ваня. — Его, говорит, очень ловко сцапали… Почти не по правилам…

Оксана Белокурая — так звали командира, — повернувшись к Артисту, спросила:

— Разве так и произошло — не по правилам?

— Пожалуй, он прав… мы все были одеты в немецкую форму. Он принял нас за своих. Мы сняли его за километр от Красного моста. Перехватили, так сказать, между постами. Он не попал к своим зенитчикам, зато попал сюда. Ему повезло. Ведь для него война уже кончена.

— Обыскали его?

Начальник разведки выложил из полевой сумки пистолет, записную книжку и несколько фотографий. Оксана стала просматривать личные вещи пленного, и её внимание задержалось на записной книжке.

— На каждой странице автографы на русском или украинском языке. Всего девятнадцать подписей. Любопытная штука… Как он объяснит их происхождение?

— Утверждает, что это автографы друзей. Все, кому он оказал хотя бы небольшую услугу, ставили по его просьбе свои подписи. Он говорит, что рисковал: это могло не понравиться гестапо.

— Немец чувствует свою погибель, — заключил дядя Ваня. — Вот и запасается справками.

— Странный фашист, — проворчала Оксана. — Не правится он мне. В своих показаниях он ничего нового не дал о Красном мосте?

— По его словам, он прибыл сюда лишь три дня назад, — сообщил начальник разведки.

Она не стала задавать пленному вопросы, наверно, решила, что им займутся другие, войсковые разведчики.

— Завтра переправим его на аэродром. Он нам не нужен. Показания его тоже…

— Куда его пристроим? — спросил Артист. — У нас же нет тюрьмы.

— Мы его возьмём к себе, — предложил дядя Ваня — Тем более лазарет пустует.

— Правильно, — согласилась Оксана. — Вас всех прошу задержаться, а хлопец отведёт его в лазарет. Один справишься?

— Чего же не справиться? — улыбнулся дядя Ваня. — Азат — опытный воин. И к немцам привычный.

— Оружие ему выдать, — распорядилась командир.

— У меня уже есть карабин, — доложил Азат.

— Пусть для него это будет первым боевым заданием, — сказала Оксана. — А теперь веди его.

После тёмного блиндажа очень уж ярким показалось весеннее небо.

Тот и другой — пленный и конвоир, — точно сговорившись, прищурили глаза.