Прощайте, воспоминания: сборник

Добрый старый Лондон не встретил Констанс с тем радушием, какого она заслужила, удостоив его своим возвращением. Она разругалась с управляющим банком, который указал ей, что она превышает свой доход, что ее основной капитал быстро тает и акции промышленных предприятий, которые она приобрела, ненадежны. Он призывал к экономии и немедленной покупке солидных ценных бумаг. Он осмеливается давать ей советы? Для Констанс этого было вполне достаточно, чтобы их отвергнуть — как смеет такое ничтожество ей указывать? Дабы поставить его на место, она потребовала две тысячи фунтов наличными в стофунтовых банкнотах и высокомерно расписалась, даже не взглянув на документы. Затем она гордо вышла из банка, не обращая внимания на тех низших существ, которые с восхищением глядели на нее из-за своих медных решеток. Так-то вот! С Лэчдейл шутки плохи, можете быть уверены.

Выйдя из банка, Констанс не без удивления увидела, что Эдди поглощен беседой с какой-то девушкой, одетой довольно крикливо.

Похоже было, что Эдди в чем-то оправдывался. Оба они не замечали Констанс до тех пор, пока она не подошла вплотную.

— Вот и я! Прошу извинить за вмешательство, — сказала она.

Эдди и девушка слегка вздрогнули.

— Ну как, все в порядке? — спросил Эдди, стараясь говорить непринужденно и уверенно. — Я только перекинулся словечком с Элси. Ты ведь слышала об Элси…

Да, Констанс слышала об Элси. Когда она взяла под свое покровительство искусство Эдди, ей, между прочим, доставляла удовольствие мысль, что Элси страдает и пролила немало слез, потому что он оставил ее. В Элси сказывалась примесь сицилианской крови — она была тонкая и смуглая, с черными волнистыми волосами и большими выразительными глазами. При виде роскошно одетой Констанс, обращавшейся с Эдди, как со своей собственностью, она сразу стушевалась и глядела на нее с робостью девушки, выросшей в нужде, и в то же время с неукротимой ревностью. Констанс это забавляло. Она не принадлежала к числу тех женщин, которые не любят встреч с бывшими подругами своих возлюбленных или, встречаясь с ними, закатывают истерику. Наоборот, ей доставляло удовольствие мучить их, показывая, сколь беспредельна теперь ее власть над покоренным мужчиной. Снисходительно протянув руку Элси, она проговорила с нежностью, непостижимой для примитивного ума Эдди:

— Ну конечно же, я слышала об Элси. Право, я мечтала познакомиться с вами, милочка. Как поживаете?

Элси пожала протянутую руку боязливо и неохотно, словно опасаясь, что другой рукой Констанс пронзит ее кинжалом. Но чем больше она замыкалась в себе, тем упорнее старалась Констанс внушить ей восхищение, покорить ее, заставить признать, что победила достойнейшая. От Констанс не укрылось, что они смущены, и она сочла это оскорблением величества, доказательством того, что они все еще сохранили чувства, угрожающие ее безраздельной власти над Эдди.

— Я так рада, что вы встретились с Эдди, — трещала она без умолку. — Я тысячу раз просила его пригласить вас к нам, но он прячет от меня своих лучших друзей. Эдди, возьми такси. Да поторапливайся! Элси, вы непременно должны с нами выпить. Я жажду послушать рассказы о тех днях, когда вы работали в цирке вместе с Эдди. Вы знаете, я готовлю для него превосходный номер. По это пока секрет. А вот и такси. Садитесь, дорогая!