Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей

Люк вздохнул.

— Да, ты умная. Ну, хорошо, ты не возражаешь, если я буду поблизости еще какое-то время? Я тобой увлекся и хочу понять почему.

— Сильно сказано. Растениями увлекаются садоводы. Звездами увлекаются астрономы. Жуками увлекаются… мм… жукологи. Не уверена, что хочу стать предметом изучения. Не знаю, стою ли я такого внимания.

Люк немного подумал.

— Стоишь. Ты совершенна во всем, что делаешь. Без всякой помощи со стороны. Ты совершенна во всем, потому что стараешься добиться совершенства. Никаких сверхъестественных сил. Просто упорный труд. Потрясающе!.. Ну вот, я снова тебя разозлил.

Я пыталась сделать невозмутимое лицо. Он ошибался, я совсем не злилась. Я была разочарована. Впервые мне не хотелось, чтобы мной восхищались за что-то. Я хотела, чтобы кто-нибудь увидел меня такую, какая я есть, — и восхитился. Я устала слышать, какая я чудесная и удивительная, от людей, которые ничего обо мне не знали. Я позволила себе поверить, что Люку нравлюсь я, я настоящая, а не будущая звезда, чье лицо появится на обложках дисков.

— Боже, ты так сердишься, что не хочешь разговаривать! — Люк придвинулся ближе, чтобы заглянуть мне в глаза. — На этот раз я действительно влип, да? Причем даже не понимаю, что я сказал не так!

Какой стыд — мой голос дрожал. Как я могла позволить довести себя до слез?

— Я устала слушать про свои способности. Я хочу, чтобы кто-то восхищался мною, даже если бы я была самой заурядной девушкой на земле. Во мне ценят только эту дурацкую арфу. Никто не видит, какая я на самом деле.

Люк осторожно вытер единственную слезинку, которой удалось ускользнуть.

— Не плачь, красавица. Ты совершенна во всем, что делаешь, именно потому, что ты такая, какая есть. Ты не можешь быть другой. Именно это меня и восхищает.

Часть меня хотела, чтобы его рука задержалась на моей щеке, однако гордость и смущение заставили меня оттолкнуть его руку. Я не собиралась создавать себе имидж плаксы.

— Я редко плачу. Только когда расстраиваюсь. Мне так… — Я попыталась найти правильные слова и одновременно собраться.

Он тихо произнес:

— У тебя мороженое капает.

Я с облегчением вернулась к рожку с мороженым. Мы доедали его в тишине. Потом я сказала, не глядя на Люка:

— Если я все еще тебя увлекаю, можешь немножко меня поизучать. Но «тренироваться» на мне не надо.

— Спасибо. — Он проглотил последний кусочек мороженого и, достав из заднего кармана связку ключей, положил ее себе на ногу.

Неожиданно для себя я спросила:

— Это ключи от всех твоих секретов?

Я тут же испугалась, что нарушила наше молчаливое соглашение и он испарится в клубах черного дыма. Но, казалось, вопрос его не смутил.

— Возможно. А у тебя сколько ключей?

— Два.

— И секретов у тебя тоже два?

Я задумалась. Одним секретом был четырехлистный клевер на прикроватной тумбочке. Вторым секретом были мои чувства к Люку.

— Да.

Он поиграл ключами.

— Хочешь еще один?

Я не ответила, и он снял ключ с переполненного кольца. Маленький старомодный ключ с пятном ржавчины. Люк оглянулся, словно боялся, что за нами подсматривают, и сунул железный ключ мне в руки. Почти касаясь губами моего уха, так, что я чувствовала жар его дыхания, он прошептал:

— Вот еще секрет: мне нельзя тобой увлекаться.

Губы Люка сложились для поцелуя, но он почти сразу же отшатнулся и встал. У меня закружилась голова; пришлось на секунду закрыть глаза, чтобы собраться с мыслями. Ключ я засунула в карман.

Люк помог мне подняться и повел к машине. Его лицо оставалось задумчивым, а в глазах притаилось странное выражение.

Он закрыл за мной дверцу, но я успела почувствовать пряный запах, который не был похож ни на запах Люка, ни на обычный запах асфальта на парковке. И тут я поняла, что с третьим ключом у меня и правда появился еще один секрет: мне грозила опасность.

— Бабушка приехала. — Я вглядывалась сквозь лобовое стекло. Ее белый «форд» так блестел на солнце, что я невольно прищуривалась. — Мама пригласила ее на мой день рождения.

— У тебя сегодня день рождения? — спросил Люк, заглушив двигатель.

— На самом деле он был вчера, но отмечаем мы сегодня. — Хотелось верить, что в моем голосе не слишком ясно слышалась надежда. — Хочешь зайти?

— Ммм… — Люк вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть мне дверь. — Заманчивое предложение. А твоя ужасная тетушка будет на праздничном ужине?

Я нахмурилась.

— Она уже здесь, гостит у нас до следующей недели. До начала своего концертного тура.

— Круто.

Я что-то промычала в знак согласия и краем глаза заметила, что бабушка выбирается из машины. Она сразу меня увидела и улыбнулась, потом нырнула на заднее сиденье.

Люк казался озадаченным.

— Она что, забыла в машине ридикюль?

— Бабушка не носит ридикюль. Она очень современная. Наверное, полезла за подарками.

В подтверждение моих слов бабушка снова появилась, держа в одной руке крошечную коробочку, а во второй — огромную коробку.

— Дейдре, помоги мне.

Я быстро выбралась из машины и забрала у нее большую коробку. Люк шел рядом, двигаясь бесшумно, словно волк.

— Бабушка, это Люк, — представила я его. — Мы с ним вместе участвовали в конкурсе.