Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей

— Может быть. — Его лицо просветлело. — Мы познакомились на уроках естествознания. — Он улыбнулся, но глаза остались грустными. Я внимательно на него посмотрела, и он понял, что мне нужны подробности. — Ее зовут Тара.

Забавно. Он говорил, а я смотрела ему в глаза, и мне почудилось, что вокруг его головы появилось свечение, словно масляное пятно на поверхности воды. Я моргнула.

— У нее рыжие волосы, — продолжал Джеймс. Сияние приобрело более четкую форму. Над головой Джеймса можно было различить очертания женского лица. — Кудрявые. Зеленые глаза. — На меня внимательно посмотрели серые глаза. — Ты будешь смеяться, но она из готов. Черная подводка вокруг глаз, ну и все такое. Признаю, странный выбор.

Темноволосая сероглазая девушка передо мной не была готом. Это была я.

Я отвела взгляд. Видение исчезло.

— Как интересно.

Спокойно. Может, мне померещилось. Я просто представила свое лицо, загадочно возникшее в воздухе. Хотя вряд ли. Скорее всего, я прочитала его мысли.

Ничего себе. Чтение мыслей принять тяжелее, чем способность двигать ложки.

Если подумать, мне здорово не повезло. Я могла контролировать себя и не двигать ложки. Но я не могла всю жизнь никому не смотреть в глаза. За что мне все это?

— Дейдре, очнись! Тебя спрашивают, что ты будешь пить.

Возле столика стоял прыщавый официант, и я попробовала смотреть на него, не глядя в глаза.

— Извините, — вмешался Джеймс. — На мою подругу напала болонка моей матери. Думаю, она все еще в шоке. Принесите сладкого чаю. И картошку фри, пожалуйста.

Официант ушел. Я уставилась на стол.

— Да что с тобой сегодня? Ты как будто не в себе. — Джеймс приподнял мой подбородок. — Расстроилась из-за дикой кошки? Или девочки-гота?

Я с несчастным видом вздохнула.

— Так хотелось, чтобы мир стал необычным… а теперь мне это не нравится.

Он улыбнулся.

— Ди, ты сама никогда не была обычной.

— Ну не настолько же. Я никогда не была экстрасенсом.

— Ди, то, что ты двигаешь клевер и притягиваешь злых фей, не меняет того, какая ты есть. Все равно что научиться играть на музыкальном инструменте. Твоя суть не меняется. А злые феи… Думай о них, как об обычных фанатах. Ты все такая же, какие бы большие ложки ты ни двигала, сколько бы фанатов ни раскачивало твой автомобиль. Единственное, что может тебя изменить, — твои собственные усилия.

Я нахмурила брови, стараясь не смотреть ему в глаза.

— С чего ты так резко поумнел?

Он постучал себе по лбу.

— Трансплантация мозга. Мне пересадили мозг кита. Теперь я могу учить уроки с закрытыми глазами. Одно мешает — трудно побороть в себе жажду крови. — Он пожал плечами. — Мне жаль кита, которому достался мой мозг. Наверное, теперь он плавает в водах Флориды, подглядывая за девушками в бикини.

Я засмеялась. С Джеймсом невозможно оставаться серьезной. И грустить в его присутствии тоже не получается. Я его недооценивала.

— Почему ты мне веришь?

— Почему бы и нет?

— Но мои слова звучат как слова безумца.

Глаза Джеймса потемнели, и мне показалось, что передо мной сидит не старый добрый Джеймс, а кто-то другой.

— Возможно, я тоже сошел с ума.

К тому времени, как Джеймс отвез меня домой, уже стемнело. Бабушка еще не приехала, а если и приехала, мама ни слова мне не сказала. Интересно, сколько времени занимает изготовление отворотного зелья? И где она научилась его готовить?

Я ускользнула от вопросов и надела рубашку с длинными рукавами, чтобы скрыть следы зубов. Вернувшись на кухню, я увидела маму, сидящую на барном стуле. Она подвинула мне кружку какао. Белый флаг. Я приняла капитуляцию без колебаний. Для начала я забыла, что она оставила меня в церкви. Ее домашнее какао могло загладить и не такие грехи.

Она выглядела юной и красивой в полутьме кухни цвета охры. Зная маму, можно было предположить, что цвет охры был выбран именно из этих соображений.

Она начала издалека.

— Как прошло выступление?

— Все в порядке. Потом мы с бабушкой хорошо провели время. Она… — Тут я вспомнила, что бабушка просила не предупреждать о ее приезде. — Мое платье осталось у нее. Я случайно пролила на него содовую, а она обещала его почистить.

— Джеймс пригласил тебя на ужин?

Я сделала глоток какао. Густой шоколадный напиток обволок горло, и я на секунду забыла, о чем она меня спросила. Ей пришлось повторить вопрос.

Я сделала еще глоток. У какао был апельсиновый привкус.

— Да. В «Свинушку».

— Мне спокойней, когда ты проводишь время с Джеймсом, а не с Люком.

Я нахмурилась, но не подняла голову. Спорить гораздо легче, не глядя в глаза.

— Почему?

— Я знаю Джеймса. Знаю его семью. Я знаю, что с ним ты в безопасности.

Я вспомнила, как Люк молча воткнул кинжал под челюсть кошки, без колебаний пронзив ее мозг.

— С Люком я тоже в безопасности.

— Он намного старше тебя. И не из твоей школы. — Последнее предложение звучало неуверенно. Она говорила наугад.

Я посмотрела маме прямо в глаза. В неуверенности заключалась ее слабость. Я столько раз начинала с ней спорить — и неизменно проигрывала из-за своей самоуверенности.

— Ты права. Он приехал на лето. И он старше меня. Но я не собираюсь делать глупостей.