Прощальные слова (ЛП)

— Итак, Чарли, мы слышали от твоих друзей и соседей, что у тебя есть интересная история о том, как ты оказался в Соединенных Штатах. Мы бы хотели услышать больше, — подбадривает собеседница.

Чарли чуть выпрямляется в кресле, чувствуя дискомфорт, прежде чем начать говорить.

— Разумеется, конечно. Я могу показаться глупым человеком, но… все получилось из-за любви.

Интервьюер с любопытством поджимает губы и наклоняет голову в сторону.

— Хм. Значит, вы хотите сказать, что причиной вашей эмиграции стало не стремление к лучшей жизни, как у многих людей в те времена?

Чарли слегка качает головой, поднимает правую руку с колен и почесывает подбородок, после чего расслабленно откидывается в кресле.

— Для меня лучшая жизнь заключалась только в любви к одной женщине, — объясняет он.

— И в конце концов вы нашли эту женщину? — спрашивает интервьюер.

— Нашел, — немедленно отвечает Чарли, коротко кивая.

Я с недоумением смотрю на Джексона.

— Это все-таки он, — недоуменно говорю я.

— Ш-ш-ш, смотри дальше, — советует мне Джексон.

Интервьюер складывает руки на коленях, прежде чем продолжить.

— Так это было классическое долго и счастливо, на которое вы надеялись?

Чарли не тратит много времени на ответ. Он как будто заранее подготовил ответы на вопросы, задаваемые собеседницей.

— Это было долго и счастливо, — соглашается он.

Мои колени трясутся уже несколько минут, но они замирают, когда я оглядываюсь на Джексона, чтобы оценить его реакцию. Он ничего не говорит, просто продолжает смотреть.

— Вы двое все еще вместе? — спрашивает она.

— Боже мой, нет. Мы больше никогда не были вместе после переезда в Штаты.

Женщина нервно смеется, и я начинаю думать, может быть, у нее не было ответов на эти вопросы до интервью.

— Я не уверена, что понимаю, Чарли. Как вы объясните свой счастливый конец, если в итоге не встретились с любовью всей своей жизни?

Я замечаю, что Чарли все сильнее ерзает на своем месте. Его правая рука постукивает по колену, а затем той же рукой он оттягивает воротник рубашки.

— Его левая рука не сдвинулась ни на дюйм, — уверенно говорит Джексон. — Это протез.

— Что? Откуда ты это знаешь?

Джексон чуть качает головой в сторону.

— Я врач. Отдай мне должное, ладно? — справедливое замечание. — Когда человеческое тело находится в состоянии стресса, у него не могут двигаться только три из четырех конечностей. Чарли несколько раз поджал оба колена и на протяжении всего интервью постукивал правой рукой. Его левая рука и кисть не двинулись ни разу.

— Но его история…

— Любовь не обязательно подразумевает совместное проживание с любимым человеком. Она в том, чтобы знать, что любимая в безопасности и счастлива. Моя единственная и неповторимая любовь имела и то, и другое, и это дало мне покой, так необходимый для жизни дальше, — поясняет Чарли.

— Ух ты, — реагирует собеседница, слегка обмахивая себя бумагами. — Если бы таких мужчин, как вы, было больше, этот мир стал бы лучше.

Чарли наклоняется вперед, опираясь здоровой рукой на колено.

— Знаете, в те времена любовь была другой, — продолжает он, чувствуя себя увереннее. — Найти безопасное и спокойное место вдали от зла было высшим проявлением любви к тем, кто тебе дорог. Убедиться в том, что у вашей семьи есть еда и убежище от врага, означало, что вы достойный человек. Мы жили в страшное время, и нам пришлось пройти нелегкий путь, спасаясь от ужасов войны в Чехословакии. Конечно, было нелегко спастись и остаться в живых, как это произошло с нами.

Интервьюер подпирает кулаком подбородок.

— Вы знаете, где сегодня находится эта женщина, которую вы так сильно любили?

— Люблю, — поправляет Чарли. — И я бы предпочел не отвечать.

— Понимаю, — улыбается собеседница. — Итак, Чарли, самая интригующая часть вашей истории состоит в том, что вас когда-то называли нацистом, а эта женщина — еврейка. Я права?

— Да, вы правы, — просто заявляет Чарли, с трудом сглатывая, а затем снова дергает коленями.

Это он.

— Это он!

— Определенно он, — соглашается Джексон.

— Как, черт возьми, вам это сошло с рук? — спрашивает интервьюер.

— При всем моем уважении, некоторые секреты стоит сохранить в тайне, — отвечает Чарли.

— Она жива благодаря вам, верно? — продолжает женщина.

Чарли встает со своего места и правой рукой снимает микрофон, а левая рука болтается у него под боком

— Я прошу прощения. Я не могу продолжать.

Чарли быстро уходит от камер и покидает съемочную площадку, оставляя интервьюера ошеломленной и заметно потрясенной, пока она пытается навести порядок в бардаке, который, похоже, снимался в прямом эфире.

— Думаешь, он все еще жив? — спрашиваю я Джексона.

— Есть только один способ выяснить. — Джексон берет у меня из рук ноутбук и вводит в поисковую систему имя Чарли, за которым следует Стейтен-Айленд. — Ему, должно быть, сейчас сколько, девять три?

— Я думаю, он был на год старше бабушки, так что да.

Два Чарли Крейна оказываются жителями Стейтен-Айленда. Одному из них всего сорок два года, а другому — девяносто три. Джексон указывает на второго.

— Должно быть, это он. Дай мне свой телефон.