Прощальный фокус

– У тебя характер круче. Я ведь и не бросала Эла. По-настоящему – ни разу.

Сабина вызвалась поехать с Китти и помочь ей собраться, чтобы Дот явилась на работу лишь с крохотной задержкой, которую никто даже и не заметит. В это время года все так или иначе опаздывают: то машина не заводится, то в кювет угодишь на скользкой дороге. Чем хороша зима, так это тем, что ей можно оправдать любое опоздание.

Китти и Сабина ехали к дому Плейтов. Они включили печку на полную мощность, но все равно мерзли. Казалось, холодный воздух врывается в салон прямо сквозь ветровое стекло.

– Ну, – сказала Сабина, – может, сейчас расскажешь, в чем дело?

– В Говарде, – сказала Китти.

Каким красивым он, наверное, был в двадцать один год, до того как упал с маневрового локомотива, – худой, длинноногий, загорелый летом, волосы еще огненно-рыжие, цвета новенького пенни, чуть выгоревшие от работы на свежем воздухе. Говард стоит на обочине, а за ним, во все стороны, куда ни глянь, раскинулись поля. Веснушки его потемнели и не видны на загорелом дочерна лице. Вот он, в белой футболке, заметный издалека, стоит молча – сильный, храбрый, полный опасного, бесшабашного веселья.

– И что с Говардом?

– После того как Берти упала, все у нас пошло наперекосяк. Настоящая война началась. Не из-за чего-то. Просто так. – Китти задумчиво поглядела на проносящиеся мимо заснеженные домки. – Я могла бы рассказать тебе, что он мне говорит или что делает. Но причина – не в этом. Просто я устала. Он все время переходит черту. Я отодвигаю ее – и он переходит снова. И так до бесконечности.

Сабина ни за что не призналась бы в этом Китти, но она сомневалась в судьбоносности поездки за вещами и переезда к Дот. Она подозревала, что это лишь часть природного цикла, ежегодная осенняя распутица в отношениях, которая скоро сменится зимним покоем. О том, что на сей раз уход будет окончательным, Китти говорила не слишком убедительно, да и сама, похоже, не была в этом убеждена. В ее голосе даже подлинного желания почти не звучало – лишь усталая жажда. Китти мечтала уйти от Говарда, как мечтают справить новое пальто на зиму, выбить у начальника дополнительный перерыв на работе, обзавестись швейной мастерской. Сабине такая мечта казалась в высшей степени достойной: Китти заслуживала свободы и лучшей участи; имея способности брата, она должна была получить возможность их реализовать. Впрочем, копаться в чужом браке и выносить вердикт «дело дрянь» на основании двухнедельных наблюдений – развлечение глупее некуда. Что соединяет супругов и что их разлучает, порою остается неведомым даже им самим. Ну а свежеобретенной невестке из Лос-Анджелеса лучше заняться складыванием свитеров в чемоданы, чем давать советы.

– Мне жутко стыдно, что ты увидишь мой дом, – сказала Китти, когда они уже стояли на заднем крыльце. Пальцами в шерстяных перчатках она пыталась выхватить нужный ключ из связки.

Стоя за ее спиной, Сабина дрожала от холода. Китти ни разу не звала ее в гости, лишь показала свой дом издалека, когда они проезжали мимо. Обшивка была не белая, как у Дот, а горчично-желтого цвета. Двор был просторнее, самшитовых кустов под окнами росло меньше, но по большому счету нынешнее жилище Китти практически ничем не отличалось от покинутого родительского гнезда.

– Я не прибиралась там совсем… – Рука Китти застыла на ручке двери.

– Я же не на экскурсию пришла, – сказала Сабина. День был солнечный, безоблачно-синий, но чудовищный ветер налетал на женщин словно со всех сторон одновременно. Отсюда до самого Вайоминга никакие древесные насаждения не препятствовали его яростному броску на восток. Металлическая застежка лифчика врезалась Сабине в спину тонким ледяным лезвием. Ей хотелось поскорее войти в дом, неважно – прибрано там или не прибрано.

Но тут Китти зажмурилась и секунду спустя закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Эй! – Сабина обняла Китти, и ей сразу стало теплее. – Ты это прекрати!

– Прости!

– Да за что ты извиняешься!

Сабине пришлось почти кричать, стоя рядом с Китти, – ветер, казалось, вырывал слова прямо из горла и уносил прочь, дальше по улице.

– Иногда мне кажется, что ты – это Гай, – донеслось откуда-то из перчаток. – Все эти годы я мечтала, что он вернется, что я смогу поговорить с ним, но вот ты приехала, а у нас все летит к чертям. Ты уедешь – и конец. Наверное, радоваться будешь: «Слава тебе господи, что я выбралась оттуда!» И я больше никогда тебя не увижу!

Слезы Китти замерзли на перчатках, прочертили блестящие полоски на ее щеках. Ямка над верхней губой покрылась тонкой корочкой льда.

Каждый раз, когда Китти входила в комнату, Сабине вспоминался Парсифаль – его походка, его чудесное лицо.

– Конечно же, мы с тобой еще будем видеться, – сказала Сабина. – Выбрось это из головы! У нас и так проблем хватает.

– Насчет Говарда не беспокойся, – заверила Китти, шмыгнув носом. – Он сейчас точно на работе.