Прощальный подарок

— Нет, не как рентген, не так. Она видит людей, всё, что их наполняет, их страхи, желания, что есть хорошего и плохого в них, что их беспокоит, о чём они мечтают. И их болезни.

— Так, ты что, без неё умер бы?

Миша кивнул:

— Не сейчас, но довольно скоро.

Помолчав, Миша добавил, стараясь, чтобы голос не дрогнул предательски и звучал ровно:

— А теперь она умрёт, потому что спасая меня, она растратила все свои силы. Она слабеет с каждым днём.

Игорь откинулся и упал навзничь на траву:

— Обалдеть! Знаешь, я всё равно не могу в это поверить, это всё как-то… Так не бывает!

— А я верю, — опять повторил Саня, глядя куда-то себе под ноги, — я тоже её слышал, — тихо добавил он, всё так же не поднимая взгляд от земли.

— Машу? — воскликнули Игорь и Миша в один голос.

— Да. Когда нашёл тебя без сознания… Это она мне сказала, что ты в беде, и чтобы я бежал к последнему подъезду, где ты свалился под лавку. Рядом Витька был с братом и Лёшка с Олегом, но только я её слышал, она звучала у меня в голове, так, как ты и сказал. Поэтому я верю тебе, каждому слову.

Притихший Игорь смотрел на друзей, переводя взгляд с одного на другого.

— Так и что? Она, значит, скоро умрёт?

— Да, она… — голос всё-таки дрогнул, и Миша умолк, не докончив. Опустив лицо вниз, он продолжил:

— Она не хотела говорить, но… у нас особая связь, мы чувствуем и даже видим иногда мысли друг друга, и я увидел то, что она знает. У неё осталась неделя, может, две.

— Её же надо в больницу срочно! — вскочил Игорь.

— Совсем ничего нельзя сделать? — Санька кашлянул, чтобы поправить внезапно севший голос.

Миша покачал головой:

— Никто не поможет, я видел, как это будет. Никто даже не поймёт, что она умерла. Никто! Даже её бабушки.

— Ты поэтому собрал нас подальше от двора, чтобы она не услышала, о чём мы тут говорим? — спросил Игорь.

Миша кивнул:

— Да, и ещё посоветоваться. Что можно подарить человеку, который умирает?

Повисла тишина, окантовкой которой служили тяжёлые мысли и шуршание листьев на корявых ветвях старого вяза.

— Ну, а если бы ты умирал? — осторожно спросил Санёк, — чего бы ты хотел?

Миша задумался и выдохнул:

— Наверное, не оставаться одному, пока всё не случится.

5

… В это лето некоторое время изумлённая детвора и вездесущие старушки, вечные сторожевые у подъездов на лавочках, могли наблюдать странную картину: прогуливающуюся толстую девочку, местную дурёху, с трудом передвигающую непослушные ноги в сопровождении трёх мальчишек, каждый из которых был на голову ниже её. Что за странная дружба могла объединять этот нелепый квартет? О чём они беседовали так увлечённо и над чем смеялись?

Многие из тех, кто стал свидетелем этой непонятной нелогичной дружбы, ловили себя на странных и неуютных ощущениях. Будто им вдруг напомнили о чём-то давно забытом, полустёртом из памяти — растворившемся поутру волшебном сне. Когда помнишь смутно, было же что-то прекрасное и настолько большое, что нет ему места в этом колючем мире, пытаешься цепляться за ускользающие образы, но тщетно, они тают, оставляя после себя лишь ощущения теплоты и светлой грусти. Светлой, потому что в глубине души каждый чувствовал: всё утерянное когда-нибудь вернётся.

Вскоре Маша слегла. Мальчишки продолжали проведывать её дома, очень часто, иногда по нескольку раз в день. Баба Валя и баба Шура ничего не понимали, но не препятствовали, чувствуя, что происходит что-то важное, быть может, главное в жизни несчастной девочки. Пока в один из дней она вдруг не смогла встать и лежала в постели, водя бессмысленным взглядом вокруг и не узнавая никого.

Миша мысленно позвал её, но она не отозвалась.

И тогда Миша сказал друзьям, пряча предательски заблестевшие глаза:

— Всё кончено, это уже не она.